Ни в одну из прошлых эпох ни вся внешняя, ни вся внутренняя периферия никогда не находились в зависимости от центра. Наряду с зависимой периферией всегда была и независимая. К рубежу XIX-XX вв. вся периферия, которая целиком стала к этому времени внутренней, оказалась в зависимости от центра. Понятие периферии стало совпадать с понятием зависимой периферии.
Если воспользоваться понятием исторического мира, то к началу XX в. человеческое общество в целом стало в основном состоять из двух таких миров: ортокапиталистического, супериорного и паракапиталистического, который был инфериорным, латеральным. В свою очередь латеральный, паракапиталистический мир подразделялся на несколько субмиров, которые в основном совпадали с соответствующими зонами всемирного исторического пространства. Все прочие деления потеряли свое значение.
Хотя первобытные, включая варварские, общества все еще продолжали кое-где существовать, они повсюду вошли в состав тех или иных геосоциальных организмов. Вся населенная людьми территория земли оказалась разделенной на геосоциальные организмы. Варвары, оказавшись в подчинении у классовых обществ, перестали играть какую-либо роль в истории.
5.4. Конец нового времени. Первая волна социорно-освободительных революций (1895-1917 гг.)
Так как к началу XX в. капитализм в Западной Европе окончательно утвердился, то эра буржуазных революций для большинства ее стран ушла в прошлое. Зато для остального мира и, в частности, для России наступила эпоха революций, но иных, чем на Западе.
Когда историки пытаются понять процессы, происходившие в странах периферии, они исходят из тех представлений, которые сложились у них на материалах истории Западной Европы. Рисуется примерно такая картина. Когда в этих странах начинает развиваться капитализм, то он неизбежно сталкивается с препятствием в виде докапиталистических отношений. Неизбежным становится конфликт, который разрешается либо путем реформ, либо революции. Если при этом учесть, что многие историки считали докапиталистические классовые отношения, существовавшие в периферийных странах, феодальными, то совершенно естественным был взгляд на эти реформы и эти революции как на обычные буржуазные.
В действительности все обстояло значительно сложнее. Прежде всего докапиталистические классовые отношения в периферийных странах не были феодальными. Они были либо древнеполитарными (Азия, Северная Африка), либо парафеодальными (Центральная Европа, Россия, Латинская Америка). Далее, все эти докапиталистические классовые отношения были теснейшим образом связаны с проникавшими извне капиталистическими отношениями. Возник особый единый обшественно-экономический уклад, включавший в себя в качестве моментов капиталистические и докапиталистические классовые отношения, - и тем самым особый способ производства, который уже был выше назван паракапиталистическим.
О теснейшей взаимосвязи и даже взаимопроникновении капиталистических и докапиталистических отношений в периферийных обществах говорили многие исследователи, в частности, почти все сторонники теорий зависимого развития. Например, Х. Алави в своей работе "Структура периферийного капитализма" (1982) подверг критике, как он считал, ортодоксально-марксистский взгляд, согласно которому капиталистические и докапиталистические отношения находятся в непримиримом противоречии друг с другом и поэтому становление первых означает разложение и гибель вторых. В действительности же, в зависимых странах капиталистический способ производства и докапиталистические способы производства находятся не в антагонистических, а в симбиотических отношениях. Капиталистические отношения, проникая в эти страны, втягивают, вбирают в себя докапиталистические отношения. Докапиталистические отношения в этих странах трансформируются и интегрируются в капитализм. Совмещение, сочленение (articulation) капиталистических и докапиталистических отношений принадлежит к числу тех особенностей периферийного капитализма, которые отличают его от капитализма метрополии.[39]
О гибридном характере периферийных экономик писали и другие сторонники теории зависимости, в частности, С. Фуртадо в книге "Развитие и недоразвитие" (1964). Но гибридность этих экономик он понимал как простое сосуществование капиталистических и классовых докапиталистических отношений. В действительности же в этих странах имело место взаимное проникновение и сращивание капиталистического и докапиталистических укладов, результатом которых было возникновение одного гибридного уклада и тем самым способа производства - паракапиталистического.