Возникновение тенденции развития капитализма по пути превращения в индустрополитаризм не осталось незамеченным. В романе Дж. Лондона "Железная пята" (1908) была нарисована впечатляющая картина пришедшего на смену капитализму индустрополитарного общества. В целом ряде работ Н.И. Бухарина, прежде всего труде "Мировое хозяйство и империализм" (1915), эта тенденция была осмыслена теоретически. В последующем об опасности превращения капитализма в подобного рода общество много писали экономисты, выступавшие за свободный рынок и против государственного регулирования (Л. Мизес, Ф.А. Хайек, М. Фридмен).
Россия не была ортокапиталистической страной, но по уровню монополизации промышленного производства и государственного регулирования экономики она стояла не только не ниже, но, наоборот, выше ряда ортокапиталистических обществ. Это в значительной степени способствовало формированию в ней политаризма не столько аграрного, сколько индустриального типа.
Политаризм во всех его разновидностях предполагает верховную собственность политаристов на личности всех остальных членов общества. А это означает существование права класса политаристов на жизнь и смерть всех своих подданных. Право это могло проявляться в разных формах, но оно всегда существовало. Любой вариант политарного классообразования предполагает репрессии. Но особенно неизбежны они были в стране, в которой имела место народная по своим движущим силам революция и где была разбужена самостоятельная активность широких масс.
Первый цикл массовых репрессий в СССР пришелся на 1928-1933 гг. Он обеспечил завершение в основном процесса становления в СССР неополитарного строя. Господствующий класс обрел право на жизнь и смерть рядовых граждан. Но для эффективного функционирования политарной системы необходимо было, чтобы политарх имел право на жизнь и смерть не только представителей эксплуатируемого класса, но и членов господствующего, т.е. людей, входивших в состав политосистемы. Такое право И.В. Сталин получил в результате жесточайших репрессий 1934-1939 гг., пик которых пришелся на 1937 г. На смену олигархическому способу правления пришел деспотизм. [74]
Все сказанное выше вплотную подводит к ответу на вопрос: победила или же потерпела поражение Октябрьская рабоче-крестьянская революция 1917 г.? Речь, разумеется, идет не о военной победе революции, которая несомненна, а о социальной победе или социальном поражении. Чтобы ответить на этот вопрос, нужно четко провести различие между объективными задачами революции и субъективными целями ее участников. Люди, поднявшиеся на революцию, обычно осознают стоящие перед ней задачи не в адекватной, а в иллюзорной форме.
Объективной задачей Великой Французской революции было окончательное утверждение в стране капиталистических порядков. Субъективной целью значительной части ее активных деятелей было создание царства свободы, равенства и братства. Поэтому после победы революции наступило всеобщее разочарование.
Вот что писал о революционных иллюзиях Ф. Энгельс: "Предположим, эти люди воображают, что могут захватить власть, - ну, так что же? Пусть только они пробьют брешь, которая разрушит плотину, - поток сам быстро положит конец их иллюзиям. Но если бы случилось так, что эти иллюзии придали бы им большую силу воли, стоит ли на это жаловаться? Люди, хвалившиеся тем, что сделали революцию, всегда убеждались на другой день, что они не знали, что делали, что сделанная революция совсем непохожа на ту, которую они хотели сделать. Это то, что Гегель называл иронией истории, той иронией, которую избежали немногие исторические деятели".[75]
Объективной задачей Октябрьской рабоче-крестьянской революции было уничтожение паракапитализма и зависимости страны от ортокапиталистического центра. Эта объективная задача революции была осознана ее участниками как борьба за создание в России социалистического общества. Социализм в России не возник. Цель, которую ставили перед собой активные деятели революции, не была достигнута. Если исходить из того, что революция в России действительно по своей объективной задаче была социалистической, то придется признать ее поражение. В стране на смену одному антагонистическому способу производства пришел другой, тоже антагонистический способ производства.
Но в реальности Октябрьская революция 1917 г. была не социалистической, а антипаракапиталистической и антиортокапиталистической. Выше уже говорилось об огромной экономической зависимости России, связанной прежде всего с ее огромным внешним долгом. За годы первой мировой войны долг этот еще больше возрос. Если на начало 1914 г. "чистый" внешний долг правительства России равнялся 4 300-4 600 млн рублей, а с учетом гарантированных займов - 5 404 млн, то к октябрю 1917 г. он достиг величины в 14 860 млн рублей.[76] Из всей внешней задолженности всех стран мира, составлявшей к началу 1917 г. сумму в 16 385 млн долларов по паритету, на Россию приходилось 5 937 млн долларов (36,2%) .[77]