Выбрать главу

ПОЭТ. Время?!

АНЕТТА. Какое может быть время, сударь? Глубокая ночь.

Пауза.

Что вы еще хотите, сразу говорите — я долго стоять не могу.

ПОЭТ. Замени свечу.

Она уходит.

ПОЭТ (зевая). И в самом деле, ночь, как река. У берега она мелка, а дальше глубже… Ныряешь и она несет тебя. А утром выходишь в незнакомом месте. Где был вчера?

Входит Анетта с новой свечой.

АНЕТТА. Вчера вы снова сиднем просидели. Вас в этом месяце не сдвинешь с места, а геморрой требует движенья, между прочим. Подумайте об этом хорошенько.

ПОЭТ. О геморрое?

АНЕТТА. Именно о нем. Иначе вам скоро не на чем будет сидеть.

ПОЭТ. Заткни фонтан.

Пауза.

АНЕТТА. Что вы сказали?

ПОЭТ. Придержи язык.

АНЕТТА. Вот так-то лучше. Выбирайте выражения. Вы говорите с дамой, а не с мужиком.

ПОЭТ. А ты оставь свои советы при себе. Я еще ни разу не думал по чужой подсказке и впредь буду думать, о чем захочу.

АНЕТТА. Воля ваша. Думайте. Я знаю, у мужчин в отношении мыслей нет никакого чувства долга.

Пауза.

ПОЭТ. Послушай…

АНЕТТА. Слушаю.

ПОЭТ. Тащи вина без лишних разговоров.

АНЕТТА. А попросить по-человечески нельзя?

ПОЭТ. Прошу по-человечески: ВИНА!!! Скорей вина!!!

АНЕТТА. Совсем вы одичали с вашей бочкой.

Уходит.

ПОЭТ (потирая руки и заметно оживляясь).

Диоген — мудрец, Я в плаще твоем, Как хочу — качу я бочку, из конца в конец… Вот какой я молодец! Берет исписанный листок, читает, морщась, рвет с наслаждением. Диоген — мудрец, Я в плаще твоем, Как хочу я, хохочу я с вольной песней и вином… Ты был суров, Ты воду пил недаром, Я веселей, — не воду пью, вино, В полмесяца я в бочке с «самым старым» Для мудрости своей очистил дно. Диоген-мудрец, Я в плаще твоем, Как хочу — качу я бочку, из конца в конец… Вот такой я молодец! Диоген — мудрец. Я в плаще твоем, Как хочу я, хохочу я, с вольной песней и вином… Мы втроем! Мы втроем…

Входит Анетта.

АНЕТТА. Вина не будет!

ПОЭТ. Почему?

АНЕТТА. Потому что вам самому не уняться. Хоть бы день потерпели, не говорю уж два. А, если бы вы не попили неделю, ваш желудок ожил бы и стал работать. Вы хотите сделать из него гнилую тыкву и почти уже у цели. Вспомните, когда вы самолично облегчались? Это счастье кануло в лету. Вас мне не жаль ни чуточки, душа болит за него, не шутя. Желудок безответен, как невинное дитя. Кто защитит его от вас? Конечно, я.

Пауза.

ПОЭТ. И в этом месте, по твоим расчетам, должен быть шквал аплодисментов? Но, как видишь, публика молчит. Ни одного хлопка, два, три смешка — убогая награда за такое напряженье. Запомни, милая, святое правило движенья: если не уверен, не обгоняй.

АНЕТТА. А кого я обогнала?

ПОЭТ. В том-то и дело, что никого. Хотела, да не вышло.

АНЕТТА. Месье…

ПОЭТ. Да… Да…

АНЕТТА. Вы спите?

ПОЭТ. Нет.

АНЕТТА. Тогда послушайте, что мне сказала соседка…

ПОЭТ. Ни слова о соседях. Все наши соседи — круглые идиоты, я знать их не хочу.

АНЕТТА. Какая публика? Какое напряженье? Вы, сударь, бредите. А о движенье я вообще молчу. Извольте слушать то, что я считаю нужным.

ПОЭТ. Прочь! Вон отсюда, глупая девка! Подделка! Иначе я в клочья все разорву!

АНЕТТА. Я подделка?

ПОЭТ. Да! Ты не служанка, а черт знает что! На кой леший я тебя держу — не понимаю.

АНЕТТА. Я, сударь, давно от вас уйти мечтаю. Но вы мне сами не даете.

ПОЭТ. Не даю?

АНЕТТА. Да, вы уцепились за меня, извиняюсь, как вошь за кожух, и сосете меня, как муху паук. Сосете, сосете, пока не высосете всю до дна, и я тогда повисну в вашей паутине… без всякой помощи… одна… (Плачет.)

ПОЭТ. Не ной.

АНЕТТА. Это не в моих обычаях — ныть. А если что и выходит из меня НЕ МОЕ, так это не моя вина. Слишком уж долго я с вами прожила.

Пауза. Анетта выходит. На просцениуме стоит бочонок с вином, откуда она будет набирать его на протяжении всей пьесы в кувшин.