Василиса Тихоновна. Да, действительно. (Хочет дотронуться до Афанасия Павловича, но не решается.)
Солдат-предатель. Помацай его, не бойся. Все равно ничего не почувствует! (Несколько раз сильно бьет Афанасия Павловича прикладом винтовки, тот не обращает на это внимания.) Видала?
Василиса Тихоновна тихонько дотрагивается до плеча Афанасия Павловича.
Афанасий Павлович (тут же неожиданно вздрагивая и оборачиваясь). Василиса?!!
Солдат-предатель. Чего это он? Зачем? Не положено!
Василиса Тихоновна. Переживает наверное сильно.
Солдат-предатель. Все равно непорядок, милая. Ну, у нас это иногда случается. Видимо ты его тоже… слишком очень. Обожди, я сейчас! (Солдат-Предатель куда-то исчезает.)
Василиса Тихоновна с Афанасием Павловичем начинают разговаривать, не слыша друг друга:
Афанасий Павлович. Василиса, мне кажется, ты где-то тут, рядом! Нет? Неужели я ошибаюсь? Не может быть! (Идет к Василисе Тихоновне как слепой, широко разводя руками по сторонам.)
Василиса Тихоновна. Афанасий! До чего же ты у меня, оказывается, дурачок!
~
Афанасий Павлович. Василиса, ты меня совершенно измучила! Но знаешь, почему-то в то же самое время я чувствую себя совершенно счастливым. Как это может быть? Это смешно, да?
Василиса Тихоновна. И как же я сильно к тебе все-таки привязана, Афанасий!
~
Афанасий Павлович. Я не знаю, что это — может быть это уже в самом деле она… А может быть еще нет, а так, просто какое-то очень обыкновенное хорошее чувство…
Василиса Тихоновна. Ну зачем тебе эта бомба? Или ты думаешь, что я увлечена Володарским? Ах ну да, вы же наверняка с университетской скамьи с ним в соперниках!..
~
Афанасий Павлович. Я все чаще и чаще в последнее время ловлю себя на том, что мы разговариваем с тобой, не видя друг друга. Опять же: как это может быть? Отчего? Значит, наш мир устроен не так, как нас учили в университете? Наверное все-таки я тебя ОЧЕНЬ, Василиса! Я тебя ОЧЕНЬ так, что даже если ты когда-нибудь мне изменишь, я все равно тебя не перестану!..
Василиса Тихоновна. Хорошо, что я теперь знаю, как ты В САМОМ ДЕЛЕ ко мне относишься!.. Я ведь тебя тоже ОЧЕНЬ, Афанасий… И тоже не знаю, что со мной происходит и отчего! Поэтому если ты мне когда-нибудь вздумаешь изменить, мне не останется ничего другого, как просто забыть об этой измене!
Афанасий Павлович стоит с открытыми невидящими глазами, как слепой, и что-то слушает, как льющуюся откуда-то волшебную неземную музыку, и по лицу его текут слезы…
Появляется Солдат-Предатель.
Солдат-предатель. Доложил начальству. Обещали исправить.
Василиса Тихоновна. Это что ж, вы все время, выходит, за нами наблюдаете?
Солдат-предатель. Можно сказать — что да.
Василиса Тихоновна. И ночью?!!
Солдат-предатель. Ночью-то мы, пожалуй, особенно к вам неравнодушны!
Василиса Тихоновна. А скрыться от вас куда-нибудь можно?
Солдат-предатель. Да нет, пожалуй нельзя.
Василиса Тихоновна. Господи! Если бы я об этом знала раньше! Я бы стольких глупостей не наделала! А ведь в детстве я чувствовала, чувствовала, как за мной все время следят чьи-то тараканьи глаза!
Солдат-предатель. Ничего не поделаешь, вправду следят.
Василиса Тихоновна (Афанасию Павловичу, вновь принявшемуся за старое). Афанасий! Афанасий, не делай этого, слышишь? Вот, значит, ты какой внутри — ты злой!
Солдат-предатель. Да не, он, пожалуй, не злой. Просто он не хочет, чтобы ты к нам шастала.
Василиса Тихоновна (она удовлетворена). Да нет, у него договор с военкомом.
Афанасий Павлович (он как будто услышал.) Подумаешь — военком! Подумаешь — армия! Потеряю полгода, но зато вернусь навсегда!!!
Василиса Тихоновна (со слезами на глазах). Наивный бомбист!!!
Афанасий Павлович, пристроив бомбу в урне у дверей «Булочной», поднимается и, насвистывая, уходит куда-то с выражением величайшего удовлетворения на лице.
Солдат-предатель. На пляж отправился.
Василиса Тихоновна. Вы что, и об этом знаете? Это-то откуда известно?