МРУРИ. Жизнь человека священна.
МИНИСТР. Но это, к сожалению, общие слова. Защитники человеческого достоинства ценят жизнь человека больше, чем он сам. Начиная бороться за священную жизнь человека, проливают столько крови, что эти слова приобретают зловещий смысл.
МРУРИ. Так думают те, кто не хочет ничего делать.
МИНИСТР. А дело между тем не стоит на месте.
МРУРИ. Почему вы не хотите понять меня?
МИНИСТР. Я скажу о том, что я понял. А потом вы поправите меня, если я ошибусь. Вы были в Европе много лет. И когда прилетели сюда, то вам захотелось, чтобы наш народ жил так же хорошо, так же культурно, как живут европейцы. Это — основная ваша цель. Так?
МРУРИ. Не совсем. Я хочу, чтобы народ пользовался благами цивилизации, оставаясь самим собой.
МИНИСТР. Но это невозможно. Вы хотите за короткий срок перетащить людей в другую эпоху. Это будет жестокий и кровавый путь. Где гарантии, что в конце пути это будет народ, а не толпа бессмысленных роботов?
МРУРИ. Неужели вы не можете понять, что это неизбежно? Что это произойдет, хотим мы этого или не хотим? Что если это начнется стихийно, если давление пара в котле превысит норму, то котел взорвется?
МИНИСТР. Мы и занимаемся тем, что стравливаем давление.
МРУРИ. Как? Образованные люди сидят у вас без работы.
МИНИСТР. А, эти… Я понимаю, о ком вы говорите. Это — накипь. Они думают, что без их деятельного участия страна погибнет. Уверяю вас, что они могут только говорить. Их обучили читать и писать, и они считают, что они знают все. Они хотят всех научить читать и писать. Но что читать? Я получил неплохое образование и читаю много. Однако я не вижу, чтобы европейская цивилизация дала какие-то рецепты счастливой жизни. Наоборот, о счастье никто не пишет. Все пишут о несчастье. Даже вершина их морали, Библия, говорит о том, что несчастье — это счастье. Наш народ счастлив. Он живет жизнью предков, верит в бессмертие. И навязывать ему другую жизнь мы не собираемся.
МРУРИ. Однако вы сами живете иначе.
МИНИСТР. И я завидую народу.
МРУРИ. Так идите в шатры, заклинайте лихорадку, питайтесь плодами!
МИНИСТР. К сожалению, это невозможно. Сам я не верю в бессмертие, люблю спать на белоснежных простынях и смотреть кино.
МРУРИ (пауза). Я хочу просить президента позволить мне реорганизовать систему образования.
МИНИСТР. Я думаю, что он разрешит вам это сделать.
МРУРИ. У меня есть также планы перестройки управления промышленностью.
МИНИСТР. Но самой промышленности у нас нет.
МРУРИ. Думаю, мне удастся убедить его в необходимости разработки месторождения никеля.
МИНИСТР. Я не могу поддержать это предложение.
МРУРИ. Я знаю. У меня есть сведения о хищениях в крупных размерах.
МИНИСТР. Об этом вы также собираетесь доложить?
МРУРИ. Да.
МИНИСТР (пауза). Куда вы так спешите?
МРУРИ. Мы по-разному понимаем даже это определение. Я не спешу.
МИНИСТР (пауза). Печально, когда двое умных людей начинают угрожать друг другу. Значит, они оба чего-то не понимают.
МРУРИ. Печальней мне кажется другое. Это когда умный человек берет больше того, что ему необходимо.
МИНИСТР. Эти сведения вы также получили от образованных людей?
МРУРИ (устало). Какое это имеет значение?
МИНИСТР. Чего вы хотите?
МРУРИ. Я хочу работать. Но так, чтобы мне не мешали.
МИНИСТР. Работайте. (Встает.) Насколько мне известно, вас ждет портфель министра координации и планирования. Поздравляю вас.
МРУРИ (также встает). Думаю, что нам придется часто встречаться.
МИНИСТР. Надеюсь, что эти встречи обогатят нас.
Мрури уходит.
Кабинет президента. Входят Президент, Министр и Мрури.
ПРЕЗИДЕНТ… Я хочу, чтобы вы подружились. А если этого не получится, то ваши отношения должны быть вполне лояльны. Вы вместе, так сказать, составите единое целое, и ближайшие экономические перспективы страны во многом зависят от того, как вы сработаетесь. Никто не знает страну так, как этот человек. Ему известны в лицо даже контрабандисты.
МИНИСТР. Только на скамье подсудимых.
МРУРИ. Я постоянно следил за геологоразведкой на севере. Что, месторождение никеля действительно так перспективно?