АДАМ. А нас с Лилит? Помнят еще?
АМУР. Вас с Лилит? Вас помнят, конечно помнят, что за вопрос. Обоих.
АДАМ. Понятно… Как Ева?
АМУР. Ева? Да как Ева? Обычно, я ее совсем не вижу, вся в благотворительности по уши. Чудесное вино, ей Богу великолепное!
ЛИЛИТ. Старая ханжа! Ненавижу!
АДАМ. Лилит!
ЛИЛИТ. Прости, АДАМ. Что носят в свете? Что-нибудь особое?
АМУР. Да ничего особенного — почти ничего и не носят, ты же знаешь мою специфику. Иная вызовет, сама в чем мать родила, страшна, как смертный грех, Амур, говорит, ну сделай хоть что-нибудь, я отблагодарю. Нет, говорю, спасибо, Амур взяток не берет. Недавно на одну каракатицу весь рожок потратил, а клиент очухался — и все равно ни в какую! Пришлось еще раз добивать. Я давно заметил — дозы все время растут. Как ишак, по пять рожков таскаю, вот жизнь!
ЛИЛИТ. Тяжело, миленький?
АМУР. Ты же знаешь, ЛИЛИТ… Ради тебя, ради одного твоего слова… Я же стрелялся из-за тебя, ты хоть это помнишь?
ЛИЛИТ. Как давно это было… Господи, какая же я старая, и как давно это было… Господа, мы с Амуром вас покидаем?
АДАМ. Мы не в обиде. Нас с Императором помнят.
АМУР. Клянусь, что это так!
АДАМ. Иди, Амур, иди… Не забывай нас, навещай почаще, может и мы еще на что сгодимся. Всем, кто нас помнит — привет.
ИМПЕРАТОР. А от меня добавь, что Император чувствует себя превосходно! И вот, еще… А, ладно, чувствует себя превосходно — и хватит!
АМУР. До встречи, друзья!
Лилит с Амуром уходят в келью Лилит. Адам мрачен.
ИМПЕРАТОР. Да брось ты переживать! Амур дурак, у него в голове одни бабы да мужики.
АДАМ. Заткнись! Я не переживаю.
ИМПЕРАТОР. Вот и хорошо, вот и славненько! Слушай, давай порыбачим! Давно мы с тобой рыбок не тягали, а, Адам? Ты меня слышишь?
АДАМ. Слышу. Давай.
Оба встают и подходят к Трубе. Адам отворяет дверцу, видно красное свечение внутри Трубы, слышны звуки, подобные тем, что издает землечерпалка.
ИМПЕРАТОР. Одно дерьмо плывет, измельчал народец. Помнишь, каких белуг мы с тобой таскали раньше? Одна к одной, можно было и не выбирать. Вон вроде ничего. Нет, толстовата. О, вот следующая, хватай ее за жабры! Держи, а то уйдет! Скользкая, стерва… (Вытаскивают из Трубы обнаженное женское тело.) Вроде миленькая, как тебе, Адам?
АДАМ. Какая тебе разница?
ИМПЕРАТОР. Ну все-таки, хочется выбрать получше.
АДАМ. Бери и тащи.
ИМПЕРАТОР. А тебе?
АДАМ. Я не хочу.
ИМПЕРАТОР. Почему, чудак? Самый клев пошел.
АДАМ. Грех это, кровосмесительство. Смертный грех.
ИМПЕРАТОР. Смерти боишься? Как знаешь. Помоги взвалить. (Адам взваливает женщину на спину Императора.) Вот и согрешил помощью…
АДАМ. Позови Амура, он еще здесь.
ИМПЕРАТОР. Обойдемся без амуров, с ними и дурак сможет. (Уносит добычу в свою келью.)
Адам подходит к лежащему Иосифу и за ноги втаскивает его в келью. Выходит из кельи Иосифа, прислушивается. Из кельи Лилит слышен ее смех, из кельи Императора доносится женский вопль и звуки пощечин. Адам уходит к себе.
Действие второе
В зале появилась новая мебель — судейское кресло с высокой спинкой для Адама и два кресла по бокам для Иосифа и Лилит.
В зале никого нет. Из кельи Лилит доносится детский плач, он резко прекращается, как будто ребенка накрыли подушкой. Тишина.
Из своей комнаты выходит живой и невредимый Иосиф, некоторое время спустя из своей кельи появляется Император.
ИОСИФ. Доброе утро.
ИМПЕРАТОР. Доброе утро, Иосиф. Как спалось на новом месте?
ИОСИФ. Хорошо спалось. Я вчера выпил лишнего, наговорил тоже лишнего. Я приношу свои извинения. Такое больше не повторится. Я приношу свои извинения.
ИМПЕРАТОР. Какие пустяки, Иосиф, друг мой! Мужчины немного выпили, мужчины немного поговорили — это же и есть жизнь! А вот извиняться — это недостойно мужчины. Никогда и ни перед кем не извиняться — вот мое правило. Забудем твои извинения, как шутку дурного тона. Все! Единственное — не вздумай извиняться перед Адамом и Лилит. Не поймут, не оценят — не те люди. Это очень, между нами, неинтеллигентные существа. Они же были первые, университетов не кончали. Но ты был прелестно естественен — и это главное. Будь таким и дальше.