Едят.
Джон, а кто-нибудь знает?..
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Никто не знает.
ПОЛУКИКИН. И что ты по России, никто не знает?..
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Никто не знает.
ПОЛУКИКИН. А что ты у меня, Джон?..
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Только ты.
ПОЛУКИКИН. А твои… эти… странноприимные, они знают, что ты Джон?
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Я не Джон.
ПОЛУКИКИН. А кто?
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. ФЕДЕР КУЗЬМИЧ.
ПОЛУКИКИН. Ну да. Но они знают, что ты Джон?
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Нет. Только ты.
ПОЛУКИКИН. Джон, ты и от них скрываешь?
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Им безразлично, кто я. У нас не принято.
ПОЛУКИКИН. Значит… Джон, я один только знаю… что ты Джон?
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Да, Петрович, один.
ПОЛУКИКИН. Спасибо, Джон.
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Но я не Джон.
ПОЛУКИКИН. А кто?
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. ФЕДЕР КУЗЬМИЧ.
Едят.
ПОЛУКИКИН. Джон…
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Не джонь, тебе говорят!.. Неча джонить!.. Разджонькался… «Джон, Джон!..»
ПОЛУКИКИН (ласково). Джон… Джон…
Едят.
Слушай, Джон, если бы тебя убили и ты бы ко мне убитый пришел, чему бы это было доказательством, подумай-ка, а?
Джон Леннон ест молча.
А тому, что мы царство мертвых, вот чему.
Джон Леннон ест молча.
А ты не убит, и пришел живой ко мне, а не мертвый, и чему это доказательство?..
Джон Леннон ест молча.
Тому, что мы царство живых. Вот чему: царство живых! Значит, не все потеряно, Джон.
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Царство-то оно, может, и живое, но все равно антихристово. Хочешь добавки?
ПОЛУКИКИН. Нет, спасибо.
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Спасибо сыну скажи. Он варил. А я, пожалуй, еще. (Наливает себе еще.)
ПОЛУКИКИН. Ну, тогда и я, пожалуй… еще. А почему антихристово?
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Поймешь когда-нибудь. Ешь, ешь, знатный борщ.
ПОЛУКИКИН. Кайф.
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Смак.
ПОЛУКИКИН. Полный кайф, Джон!
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Добросъедобно, Петрович! Да что говорить! Высший пилотаж, слов нету!..
Едят.
ПОЛУКИКИН (радостно). Джон Леннон — всегда!
Джон Леннон поморщился. Но промолчал.
Виталий Петрович начинает петь.
Джон Леннон его останавливает.
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Не надо, Петрович. За столом не поют.
ПОЛУКИКИН. Джон Леннон — всегда!
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Нет Джона Леннона, нет! Был твой Леннон, а теперь — Федор Кузьмич! А не Джон Леннон… Срок придет, и его не будет.
ПОЛУКИКИН. Джон Леннон — всегда!
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Мне не нравится, что ты так легкомысленен.
ПОЛУКИКИН (шепотом). Джон Леннон — всегда, Федор Кузьмич!.. и никаких гвоздей, блин горелый!.. Ну все, все, прости. Молчу.
Едят.
Ты разговаривал с английской королевой, Джон!
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Ну и что, Петрович?
ПОЛУКИКИН. Джон! Ты — разговаривал — с английской королевой!
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. А теперь я разговариваю с тобой.
ПОЛУКИКИН. Кто я и кто ты, Джон!?
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Все равны перед Богом. Я равный среди равных, Петрович.
ПОЛУКИКИН. Ты скромный, Джон.
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Ешь, тебе говорят!
ПОЛУКИКИН. Я поел, Джон.
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Поел, а не доел! Кто так ест? Посмотри в тарелку!
ПОЛУКИКИН. Три ложки, Джон.
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Доедай. Чтобы все съедено было.
ПОЛУКИКИН. За Пола Маккартни, Джон!
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Не смешно.
ПОЛУКИКИН. За Джорджа Харрисона, Джон!
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Не смешно.
ПОЛУКИКИН. За Ринго Старра, Джон!
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Совсем глупо, Петрович!
ПОЛУКИКИН (отодвигая тарелку). Спасибо, Джон!
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Ну хватит благодарностей!
ПОЛУКИКИН. Нет, не хватит, Джон! Спасибо, Джон!
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Да замолчишь ты или нет, в конце концов?
ПОЛУКИКИН (поет).