Все это вместе взятое и дало основание для утверждений как о том, что в первобытном обществе экономические отношения отсутствуют, а их функцию выполняют родовые или родственные отношения, так о том, что в первобытном обществе экономические отношения производны от родственных (родовых) связей. Такие утверждения, казалось, соответствуют фактам. В самом деле: родственники делились пищей, а люди, не состоящие в родстве, не делились. Так что на вопрос о том, что побуждало первых делиться, напрашивался вполне естественный ответ - родство. Они делились потому, что были родственниками. Ответ казался исчерпывающим.
Но стоит лишь поставить вопрос, почему то же самое родство, что побуждало людей систематически, изо дня в день делиться в первобытном обществе, не побуждает их к тому же в обществе классовом, почему в ходе развития самого первобытного общества сужался круг лиц, обязанных систематически друг с другом делиться, как становится ясно: дело вовсе не в родстве самом по себе.
Делиться людей заставляет не родство, а воля общества, содержание которой было детерминировано системой социально-экономических отношений. Что же касается родства, то оно лишь фик-сирует круг лиц, внутри которого дележ обязателен; причем как факт существования такого круга, так и все его основные особенности определяются характером системы социально-экономических отношений.
Родственные отношения, таким образом, - связи не содержательные, а формальные. Они всегда существуют как способ фиксации содержательных отношений, как рамки, в которых содержательные отношения проявляются. Фиксировать они могут не толь-ко имущественные, но и самые различные содержательные связи. Именно характер содержательных социальных связей - прежде все-го социально-экономических - определяет природу существующих в обществе отношений родства и родственных группировок.
2.1.8. Качественное отличие человеческого общества от зоологических объединений и человека от животного
Сопоставление объединения высших животных и раннепервобытной общины дает возможность понять различие не только меж-ду ними, но и между животным миром и человеческим обществом в целом.
Рассматривая животный мир, даже в том случае, когда животные живут в объединениях, мы имеем дело с организмами только одного типа - биологическими. Каждое конкретное животное есть биологический организм и только биологический организм. Един-ственные стимулы его поведения - инстинкты, которые коренятся в его биологической организации, в материальных по своей природе биологических структурах.
На поведении животного, входящего в состав объединения, конечно, сказывается его принадлежность к этому объединению. В объединении всегда существует система доминирования, к которой животные должны приспосабливаться, как вообще они должны приспосабливаться к условиям окружающей среды. Но никаких новых стимулов поведения, отличных от биологических инстинк-тов, у высших животных, живущих в объединениях, не возникает.
И само объединение высших животных никогда не является особым организмом, имеющим свои особые закономерности развития, отличные от биологических законов. Объединения высших животных не развиваются, не эволюционируют. Они всего лишь изменяются, причем в любом направлении. Среди них нельзя выделить менее высокие и более высокие формы, менее прогрессивные и более прогрессивные. Нет никакого соответствия между расположением видов животных на эволюционной лестнице и формами существующих у них объединений.
Более того, у животных одного и того же вида, но живущих в разных условиях, могут существовать совершенно разные формы объединений. С другой стороны, у совершенно разных видов животных, но обитающих в сходной среде, объединения могут быть одинаковыми. Формы объединений животных - это способы их приспособления к внешней среде. Эти формы возникают, исчезают и изменяются под действиями тех же самых законов, которые обеспечивают приспособление видов животных к среде. Еще раз повторю: в животном мире не действуют никакие другие законы, кроме биологических. Там мы имеем дело только с одной единственной формой движения материи - биологической, которая, разумеется, включает в себя химическую, физическую и другие низшие формы материального движения.