Полагаю, читатель осознал, что по функциональности рядом с «Финансами для Пальмы» не то что ничего не стоит, но и не наблюдается на расстоянии пушечного выстрела: всякие Mobile Money и Ultrasoft Money шмалят, как школьники в туалете на переменке. Но! Вся эта могучесть в момент моего знакомства с программой была закована в броню такого уродства, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Никакого hi-res, никакой графики и полос прокрутки, все данные запиханы в простую таблицу, заполненную стандартным (лошадиного размера) палмовским шрифтом, — неудивительно, что никакой текст в ячейки не помещается, а таблица смотрится как обрывок газеты, пущенной по назначению танкистом на привале. Добавьте сюда мучительную learning curve — «кривую вхождения в тему», и вы поймете смятение моих чувств.
Так обстояли дела два месяца назад. Я безумно счастлив, что не махнул тогда рукой и не прошел мимо и что Дмитрий Брилюк не фыркнул самодовольно, когда я впервые написал ему письмо с предложением довести программу до ума. За два месяца «Финансы для Пальмы» пережили не просто косметическую операцию, а полноценную смену пола: было чудовище, стала красавица. Сейчас программа полностью поддерживает все кириллические hi-res-шрифты, формат 320х480, вращение экрана Tungsten Т3, добавлена универсальная поддержка экспорта и импорта в QIF-файл (раньше ее не было вообще, что перекрывало дорогу к «Финансам» пользователям других программ), на подходе — поддержка графических отчетов («пироги» и столбики) — последнее украшение, отделяющее программу от титула «Absolutely The Best».
Dixi: взгляните на скриншоты, подхватите рукой отпавшую мандибулу8 и мчитесь скачивать «Финансы для Пальмы» — лучший подарок, какой только может сделать женщина своему любимому к 8 Марта: глядишь, любимый научится считать деньги, перестанет потакать чудовищному рэкету цветочных торговцев и поймет, наконец, что красивое lingerie (белье) гораздо желаннее розы из-под кепки-аэродрома!
Непонятка с посвящением Николаю Яковлевичу Марру
23.03.2004
В 1997 году в «Компьютерре» вышли две мои статьи о Фидо («Фидо и ночь», и «Фидо и день»). Словно предчувствуя проблемы, предварил текст главой «Оправдание метода», где в лоб и в нарушение всех жанров пояснял, о чем пишу и как пишу. Увы, не помогло. Море обрушившихся писем однозначно показывало, что устойчиво объемный пласт читателей упорно все понимает вверх ногами.
Четыре года спустя, в «финансовом романе» об «Энроне», опубликованном в «Инфобизнесе», уже наученный горьким опытом, я повторил безвкусный трюк под тем же лобовым заголовком — «Оправдание метода» — и опять на пальцах: о чем пишу и как пишу.
Ничего не меняется под луной. В 2004 году выходит «Голубятня» под заголовком «Trip и «майканье»9, и такое впечатление, что написана колонка на суахили: повалили в редакцию остроумные (как кажется авторам) поддевки типа «Статья ваша вызвала бурный трепет в моей неокрепшей руссофильской душе. Верно, не позволим им! Доколе! И дело даже не в том, что все их «Микрософты», «дяди Самы» и Мики Тисоны, со всей их финансовой и физической мощью, мы по-русски называли когда ими даже не пахло. Главное, что у нас, самобытных, даже в правилах языка на них нашлась управа. И то дело, не обязаны же мы их басурманские языки учить! И еще, как все-таки хорошо, что знают у нас поэта Рэмбо. И как жаль, что поэта Бирона у нас знают не очень. И жаль, конечно, что Пари пострадал, зато Роме держится молодцом». Это — крик души «руссофила Ярослава». Именно так, с двумя «с».
Сегодня утром пришло: «Здравствуй, Сергей! Ты прав насчет Микрософта, и Ивангое это подтверждает. Никому и в голову не придет писать в афише или объявлять Шейкспиэ». Тут, слава богу, обошлось без липово-патриотического закоса — все прямым текстом: письмо отвинтил «Лёвчик».
Ну и, конечно, ставшая уже культовой цидуля Хохлушкина: «Голубятни — сплошная мутная вода с добавлением некоторого количества выпадов в сторону юниксоидов». Мнение усилено авторитетным «диагнозом» от супруги Хохлушкина: «На две колонки ни одной мысли, кроме неаргументированных выпадов в адрес юниксоидов».
Что ж, раз суахили, то суахили: придется наступить себе на горло по третьему разу и на пальцах объяснить всем «руссофилам», «хохлушкиным» и «лёвчикам» планеты, о чем я пишу и как я пишу.
Начну с самого главного: если кто-то заключил из колонки «Trip и «майканье», что в русском языке на самом деле есть такое правило, по которому французские слова пишутся по произношению, а английские слова — по написанию, то этот человек — идиот. Другого слова подбирать не буду, дабы не разубеждать Хохлушкина: ведь «вонючие рыбаки воняют своей вонючей рыбой». Человек этот идиот потому, что текст про Майкрософт-Микрософт был не призывом к выискиванию нестыковок (Иванхое и Мике Тисон) и даже не хохмой-шуткой, а культурологическим дискурсом. Распечатайте, пожалуйста, на принтере и повесьте на стену: «КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ ДИСКУРС». И всякий раз, садясь читать «Голубятню», смотрите на эту самую стену. А если занятие окажется непосильным, то не нужно пыжиться — просто переверните страницу, всего делов-то. Люди понятливые отнесутся снисходительно: не воспринимать культурологический дискурс для юниксоида, воспитанного на мануалах, дело не зазорное. Если же есть желание избавиться от морока дурашливого чувства собственного превосходства, то готов разжевать историю про Микрософт и выложить на тарелочке.
Был такой великий советский лингвист Николай Яковлевич Марр. Настолько великий, что его имя десятилетия не сходило с уст каждой доярки и каждого сталевара. А все потому, что Главный Грузин собственноручно дал добро и признал «новое учение о языке» академика Марра классово правильным и исторически верным. Главная идея Марра: языки не имеют никакого отношения к нациям и возникают из «четырех первичных фонетических выкриков» — «САЛ, БЕР, ЙОН и РОШ». Абсолютно все слова абсолютно всех языков мира сводятся к этим четырем элементам. Скажем, в слове «красный» нужно отсечь «к» и «н», тогда сразу заметно, что оставшийся корень «рас» — это модификация первоэлемента РОШ, символизирующего «рыжий», «русый» и народы «русские» и «этруски».
Удивительная по своему мистицизму теория. Жалко, что ее развенчали в 1950 году в рамках борьбы с космополитизмом (хотя папа Марра и был шотландцем, а мама грузинкой).
Итак, разжевываю для «руссофилов»: «Голубятня» про «майканье» — это диалог с Великим Упростителем Языков, а не с Микрософтом. Потому что диалог, установление коннотаций, аллюзий, многоплановых смысловых и эмоциональных связок с первоисточниками, постоянное глоссирование (глосса = встроенный комментарий) и пародирование — вот она, суть культурологического дискурса! И плевать мне на Юникс, его фанов, а заодно и Микрософт со всеми его мастдаями. Вся эта мелочевка — не более чем повод, контекст, предлог для создания текста, насыщенного культурологическими аллюзиями. Назначение «Голубятен» — приносить удовольствие читателям, способным абстрагироваться от компьютерного морока (в котором мы и так пребываем большую часть жизни) и погрузиться в многоплановый и многоуровневый дискурс. Удовольствие это возникает от удачного угадывания пародируемого первоисточника (хотя бы той же «яфетической» теории Марра!), верной расстановки акцентов («майканье» — это пародия, а колониальный прогиб новорусских менеджеров — ой как серьезно!), а не тупого барахтанья в луже противостояния карлика «мастдая» карлику «юниксоиду» или самодовольного «развенчания» несуществующих законов русского языка.