В стрельбе, как всегда, лучшими себя показали степнячки, у остальных тоже был неплохой результат, но в целом — не то, чем можно похвастаться.
А вот мужские соревнования! Они двигались быстрее, чем наша преподавательница. Их позиции были рискованнее, выпады — глубже, атака — стремительнее. И всё вместе — на порядок энергичнее, чем проходило у нас. Оглянулась на девчонок. Округлившиеся глаза подруг подтверждали полных крах. Где уж там пронзать сердце врага!
Парни все намного превосходят нас умениями. Так что отбор по этому принципу тоже получился.
На обед меня провожал земляк Томы. Такие же тёмно-каштановые волосы, веснушки и, боюсь, такой же педантизм. Мы чинно беседовали о погоде, снова о погоде и только о ней. Я мысленно выбранила себя переборчивой курицей. Но впереди было ещё полдня, и я надеялась на то, что хоть кто-то мне понравится настолько, чтобы мне самой захотелось с ним связать жизнь.
За обедом в окружении новых лиц мне неожиданно вернули мои слова:
— Лери, вы как староста, наверное, хорошо знаете своих подруг? — заинтересованно спросил черноглазый южанин.
— Спрашивайте, — улыбнулась ему.
— Лери в розовом платье с пуговицами в виде божьей коровки.
Ого, какие они внимательные!
— Очень верная девушка, офицер. Она не любит быть впереди, но всегда прикроет спину. Лучше всех работает с документами, очень аккуратная, старается избегать конфликтов.
— А та лери в платье с голубым бантом? — дождался своей очереди сосед слева. — У неё номер семнадцать.
— Это творческая натура. Видели в холле картину «Весенний дождь»? Это она нарисовала. Очень добрая и спокойная девушка.
— А лери номер три в жёлтом?
Я отвечала, стараясь подчеркнуть достоинства подруг, но сердечко в груди сжималось. Минус четыре. Такие красивые, высокие, стройные, но никого из них я не заинтересовала. Почему, Ярт-Проказник? Вот будет позор, если меня никто не выберет!
С обеда меня провожал парень-говорун. Я расслабилась и вовсю болтала, мы успели обсудить нашу полосу препятствий, сравнить содержимое обедов в двух образовательных учреждениях, но, уже вступив в коридор, новый знакомый поинтересовался:
— Лери, а девушка номер четырнадцать в светло-зелёном?
— Это наша отличница, — отрекомендовала я Тому, — умная, скромная, очень предусмотрительная. Из неё получится замечательный учётчик.
Девушки чинно заходили в дортуар на послеобеденный отдых, и, едва за последней затворилась дверь, заговорили все разом:
— Нара, а меня о тебе спрашивали!
— И что ты сказала?
— Что ты у меня булавки заняла и до сих пор не отдаёшь!
— Не переживай, дорогая, я тоже о тебе сказала, что ты во сне разговариваешь.
— Девочки, как так можно! — в шоке воскликнула Тома.
Лери в нарядных платьях, пошитых специально для этого дня, расхохотались как девчонки.
— Томка, да не верь ты всему, что говорят, — утешила Нара, — меня вот о тебе спрашивал Номер десятый, я сказала, что ты отличница, много читаешь, но вышивальщицы, например, из тебя не выйдет. Так он не за этим и приехал.
— Спасибо, — смутилась Тома.
— А что за номер? — полюбопытствовала я.
— Ты где была, староста? — спросила Данка. — Такой же, как у нас. В порядке прибытия. Как ты собралась выбирать? Собираешься запомнить сходу сорок имён?
— Но у нас-то он для удобства обслуживающего персонала, — слабо запротестовала я.
— Нам ещё два дня назад куратор сказала запоминать номера на левом лацкане парадного мундира, ты чем слушала, Варьяна? — загалдели девчонки.
— Ладно, — махнула рукой, — жаль, раньше не знала, вот теперь не могу сказать, а меня про вас спрашивали.
— И меня спрашивали! Между прочим, про тебя, Данка.
— И что?
— А я сказала…
Я внимательно вслушивалась в разговоры, но мной никто не интересовался. Девчонки, вытащив тетрадки, принялись записывать понравившихся офицеров.
— Ты расстроилась, что не запомнила номеров? — на мою кровать присела Данка.
— Да, — вздохнула я, — как же так?
— А, — подруга всплеснула руками, — тебя как раз за очередную Томкину жалобу ругали, а вернулась ты такая злая, что все боялись подойти. А потом, наверное, думали, что кто-то другой сказал уже. Но ты и сама-то как собиралась записывать выбор?
— Знаешь, Дан, ещё никто настолько не понравился, чтобы об этом задуматься, — призналась я, — а тебе?
— Тот утренний красавчик. Если б не он, глаза бы разбегались, такие экземпляры встречаются, м-м-м, — почмокала она губами. — Ты не расстраивайся, Варьянка, самое главное на балу будет!