— Станешь, — беззаботно подтвердила я, а у самой внутри тоже всё затрепыхалось. — Скоро уже. Кастелянша сказала, что вчера утвердили списки.
— Тома первая? — Данка чувственно закусила губку. — Я расплавлюсь, пока до меня дойдёт очередь.
— Дан, — с тревогой спросила я, заподозрив неладное, — ты что, до дна выпиваешь это пойло?
В последнюю неделю по утрам нам выдавали флакончики с лёгким возбуждающим средством. Среди девчонок зелье имело успех, но мне самой было страшновато дурманить голову, поэтому один раз попробовала это сомнительное удовольствие, сделала выводы и больше не пила.
— Так дают же! — вытаращила глаза дурёха.
— Дают, чтобы такие, как Томка, хоть чуток разогрелись, — с досадой пояснила я наивной девушке, — а у тебя отнимать надо, а то вместо робкой лилии парень получит медузу.
Данка задумалась, но принятая недавно доза оказалась слишком велика, и пальчики подруги с силой провели вниз по животу:
— Думаешь, парень? Мне нравятся и мужчины постарше, они такие знающие.
— Эк тебя расплющило, пошли-ка к лекарю, тебе бы успокоительное принять, — я всерьёз забеспокоилась, встала и потянула подругу.
— Я и твою дозу выпила, — призналась она, обнимая меня за талию и прижимаясь чересчур крепко. — Ты всё равно не пьёшь, а зря.
— Руку убери, — прошипела я, перехватывая локоть разошедшейся Данки.
В медпункте нас встретил недовольный лекарь:
— Уже третья за сегодня, вы что — читать не умеете? Каждая же подписывалась под инструкцией безопасности! Оставляйте свою подругу.
— Какой милый, — жарко изогнулась Данка, а я поторопилась за дверь. Не хватало ещё и здесь практику наблюдать.
Томка-ябеда вернулась в дортуар с мокрыми волосами и полыхающими щеками, уткнувшись взглядом в пол. Легла на кровать и отвернулась к стеночке. Пожалеть паршивку? Как же, счас!
Я плюхнулась на её кровать и, чтоб уж точно привлечь внимание, костяшками кулака постучала по лопатке.
— Чем это ты занимаешься? — издевательски спародировала Томкин вопрос.
— Что надо? — вызверилась наша вечно правильная девочка, развернувшись и толкнув меня своим острым локтем.
— Ты почему не пьёшь распаляющее средство? — хмуро спросила я.
— Какое твоё дело? Ты… ты… жаба! — выпалила эта тощая дохлятина.
Девчонки, привлеченные перспективой скандала, подтянулись поближе.
— Такой активный язычок, когда слишком много болтает, — с насмешкой протянула я, — скоро муженёк оценит его в деле.
Девушка беспомощно пыхтела, прижатая к постели моей рукой.
— Девчонки, у кого осталась заначка, я с утра у троих видела, — не оборачиваясь, попросила я. И действительно мне сразу подали небольшой пузырёк, вмещающий ровно три глотка.
— Сейчас ты выпьешь до дна, а потом мы с тобой будем разговаривать, поняла? И не надейся разлить, осталось ещё два флакона, и девочки очень рассердятся, если сегодня ночью останутся без волнительных снов.
Я поднесла пузырёк к губам нашей ледышки, и она покорно присосалась к содержимому.
— Вот и умница!
Она уставилась на меня ненавидящими глазами. Я оглянулась на остальных девчонок и весело продолжила:
— А теперь на правах старосты нашего цветника я скажу. Девушки! Позади пять лет учёбы и присяга! Через два дня нас ждут храбрые офицеры и важные люди для всей Полийской империи, а для них, в свою очередь, самым дорогим, важным, нужным в этой жизни станем мы! Понимаете? Именно мы будем той крепкой сетью, которая поддерживает империю! Именно нам будут доверять чувства и тайны самые значительные люди. Может, завтра кто-то из нас станет личностью века! Поэтому прошу вас, девочки, оставим в прошлом обиды и ссоры, нас ждёт блестящее будущее, а в наших силах сделать его ещё более великим, если мы будем поддерживать друг друга.
Девчонки раскраснелись, вдохновились.
— Раз мы теперь все такие дружные, — по-прежнему возмущённым голоском возникла Тома, — зачем ты в меня влила эту гадость?
— Затем, что надо! — отрезала я.
И пусть мне было предательски совестно, но в моей душе в тот момент так перемешались и негодование на Томку, и непрошенная забота об этой неповзрослевшей девчонке, и тайные наставления лери куратора, что я ничуть не сожалела о поступке.