– Веди себя прилично! Кейман, пожалуйста, забери у нее вино и налей воды.
– Ага, а от воды отеков не будет, – пробурчала я.
– Ты в порядке? – шепнул Крост.
– Да.
Нет! Мне физически плохо, и никакое похмелье тому не причина, потому что нет никакого похмелья! И девичника не было, и всей этой нарисованной жизни тоже! Я отключилась в лесу, а проснулась в наколдованном мире.
На колено легла горячая ладонь. Приподняла край юбки, коснулась края чулка и погладила кожу, спустившись чуть ниже, чем стоило. Я замерла, так и не попробовав ужин.
Рука принадлежала Кейману.
– Кхм… – Я опасливо на него покосилась. – Что ты делаешь?
– Просто хулиганю, – усмехнулся он. – А после ужина заберем тебя в город, пока вы с матушкой не оставили от дома руины. Снимем номер и отметим последний день твоей девичьей фамилии.
Затошнило. Опять.
С грохотом я отодвинула стул, неразборчиво пробормотала что-то вроде «извините» – и пулей вылетела из-за стола, каким-то колдовским образом безошибочно найдя кухню.
Не стала включать свет, оперлась о столешницу и закашлялась, но желудок был пуст, а тошнота не имела ничего общего с физическим состоянием. Я жадно глотнула воды, открыла все окна, впустив в кухню ночную свежесть, но легче не стало.
– Делл?
– Акорион. Уходи. – Я закрыла глаза, чтобы не видеть его, просто не смогла бы.
– Что? Как ты меня назвала?
– Прекрати притворяться. Уходи, я сказала!
– Делл, ты пугаешь меня. Что с тобой происходит? Хорошо, ты злишься на меня, хоть я и не знаю, за что. Но Кейман-то тебе чем не угодил? Это из-за твоей матери, да? Она постоянно к тебе придирается. Малыш, несколько часов. Закончим ужин – и поедем в город. Снимем пентхаус с видом на город, выпьем нормально без осуждающих вздохов, а потом мы не выпустим тебя до самого утра…
– ЗАТКНИСЬ! – рявкнула я и грохнула стакан об пол.
Вода стекала по темным матовым фасадам шкафчиков на идеально чистую плитку.
Акорион шагнул ко мне, но я была быстрее. Выхватила из подставки здоровый нож и вытянула перед собой.
– Не прикасайся ко мне!
Его глаза испуганно округлились.
– Так, это не волнение перед свадьбой. Деллин, послушай, я тебе помогу. Только скажи, что тебя мучает. Алкоголь? Наркотики? Тебе что-то дали на показе? Тебе угрожают?
– Прекрати! – прорычала я. – Хватит, Акорион! Я не стану играть в твои игры. Ни в одном из миров, ни в какой извращенной реальности я не буду рядом с тобой!
– Да ты свихнулась! Брось нож, Деллин, иначе я звоню в полицию!
– Звони! Я не останусь в доме с тобой. Ты не способен чувствовать, у тебя нет ни души, ни морали.
– Замолчи!
От злости он покраснел, а я не понимала: зачем продолжать играть? Маски сброшены, масок больше нет. Спектакль в любом случае закончен, так какой смысл изображать Дэвида Даркхолда?
Воспользовавшись заминкой, Акорион бросился ко мне. Тренировки в школе не прошли даром, а физические навыки не исчезли в новой вселенной. Я вывернулась из захвата и крепко приложила его о шкаф, а потом вдруг замерла, ошеломленная догадкой.
Она показалась такой простой и логичной, что стало удивительно, как я не додумалась до этого раньше! Акорион – ниточка, связавшая меня с искореженным альтернативным миром. Стоит ее оборвать…
Не так-то просто всадить нож в живого человека, но если он – воплощение всех твоих страхов и потерь, то рука не дрогнет. Мы словно поменялись местами, и нож вошел там же, где у меня белел тонкий шрам.
– Понравилось?! Это довольно больно, да?! Скоро точно так же я сделаю в реальности, братик.
Из уголка его губ вытекла струйка крови.
Красной.
Человеческой.
Я отступила, и Акорион рухнул. Не превратился в пепел, не испарился, а просто упал – и на белоснежном полу расплывалось безобразное алое пятно.
– Деллин, что у вас здесь происходит? Я слышала грохот…
Брина застыла в дверном проеме. Не веря собственным глазам, она отшатнулась, оступилась и едва не упала. Закричала, а потом зажала рот рукой, увидев в моей руке окровавленный нож.
Почему ничего не изменилось?! Он мертв! Нить оборвана!
– Деллин? Брина? Что…
В кухню ворвался Кейман. Наши взгляды встретились. Его – шокированный, полный ужаса и мой – умоляющий.
– Брина, – громко и спокойно произнес он, – звони «девять-один-один».
А потом обратился ко мне:
– Деллин, детка, отдай нож, хорошо? Ты же не хочешь порезаться…
– Почему ничего не изменилось?!
– Все изменится, я обещаю. Но ты должна отдать мне нож.
– Он мертв…
Я покачала головой.
– Он мертв, я должна была вернуться! Я хочу домой, черт подери! Я! ХОЧУ! В СВОЙ МИР!