Всё ещё пребывая головой в ловушке, парень попытался натянуть штаны обратно, но у него не вышло. Он только неуклюже махнул руками, снова замычал и принялся рыть песок вокруг своей несчастной головы.
Любой другой ученик на его месте уже воспользовался бы телепортацией, но именно этот навык ему не давался.
О его проблеме знали все.
Неполная метка не позволяла парню переместиться даже на короткое расстояние, а это значило, что экзамен на первый класс ему не сдать никогда.
Издалека раздался дружный смех других учеников.
Среди них была и отъявленная заноза всей школы. Девчонка лет восьми по имени Кинни, дочка одного из учителей. Её так и звали – Заноза Кинни. Она вечно лезла, куда не надо, и подставляла своего папашу перед директором.
Поиздевавшись над парнем, толпа учеников уже улепётывала с пляжа, ну а я снова прикрыл глаза, поудобнее улёгся на шезлонге, подложив ладони под затылок, и спокойно ответил:
– Я не учитель, сколько тебе повторять, Вут? Я монах из закрытых земель Борво, а ещё почётный гость вашей школы, что не менее важно. Нельзя меня беспокоить.
– М-м-м-м-м… м-м-м-м-м!
– Вот именно. Меня пригласили поприсутствовать завтра на вашем экзамене, а сейчас вообще день отдыха. Тебе бы лучше к экзамену подготовиться, а не зад мне показывать.
– М-м-м-м-м!!!
– И, будь любезен, постарайся не мычать, ты мешаешь мне сосредоточиться на проблемах межклассового сотрудничества.
Вут, конечно, меня не услышал, всё ещё пребывая головой в песке по самые плечи.
Парень рвался из ловушки изо всех сил, но вытаскивать его оттуда я не собирался, как не собирался за него заступаться, хотя давно бы мог устроить тут разбор полётов для всех обнаглевших учеников.
За ту неделю, что мне пришлось торчать в этой школе, я уже привык видеть этого парня то с синяком под глазом, то с мешком на голове, то висящим вверх ногами над фонтаном.
Странно, что родители Вута не отдали его в школу для нулусов, а притащили сюда, чтобы терпеть насмешки. Ещё страннее было то, что эти насмешки он никак не пытался оборвать.
Услышав надрывный кашель и сип, я понял, что Вут наконец-то вытащил голову из ловушки.
– Учитель… Нобу… вы… вы…
Я вздохнул, так и не открыв глаз.
– Вы… вы… знаете, кто? – просипел пацан, отплёвываясь от песка.
Хорошо, хоть слезу не пустил.
Хотя я ни разу не видел его со слезами. Издевательства он терпел молча и с железным терпением. Только железа в яйцах ему всё же не хватало.
– И кто я, Вут?
«Ну давай, оскорби меня, олух. Начнём с этого», – добавил я мысленно. Затем открыл глаза, приподнялся на локте и в ожидании уставился на сидящего в песке парня.
– Ну так кто я?
– Вы… вы…
Оскорбления в свой адрес я так и не дождался.
Вут насупился, но ответил не то, чего я ждал.
– Хорошего дня, учитель Нобу.
Он поднялся на ноги, отряхнул с одежды песок и поплёлся вдоль берега, опустив голову и плечи. На его спине так и осталась клякса от смолы, будто его кто-то с неба обгадил.
Я снова вздохнул, улёгся обратно на шезлонг и прикрыл глаза, но тут…
– А покажите нам свои борвийские татуировки, учитель Нобу, – прошептали томным девичьим голосом над моей головой. – Ну пожа-а-а-алуйста.
– Так хочется их увидеть, – добавили другим голосом.
– Мы никогда раньше таких не видели, – произнесли третьим. – Покажите нам то, что у вас есть, учитель Нобу.
Я опять чертыхнулся про себя.
Фразы «борвийские татуировки» и «покажите то, что у вас есть» меня сильно напрягли.
Если хоть кто-то заподозрит, что я не тот, за кого себя выдаю, то все мои старания пойдут насмарку.
Я нехотя приоткрыл один глаз, размышляя, как бы послать надоедливых учеников и при этом не нагрубить. Не хотелось бы нажить себе проблем перед важным днём. Я полгода потратил, чтобы попасть сюда на экзамен, а если точнее – чтобы увидеть трёх древних чудовищ, которые будут принимать его вместе с Судейским Советом школы.
Другим путём к этим монстрам было не подобраться. Только через выпускной экзамен первоклассников.
– Ну покажите ваши татуировки, учитель Нобу, ну пожа-а-алуйста, – опять промурлыкали рядом.
Мой шезлонг взяли в окружение три девушки в купальниках.
Купальники были закрытыми, да ещё и под цвет строгой синей школьной формы, но это мало чем помогало – всё, что надо, туго обтягивала ткань, и только слепой не оценил бы соблазнительные формы.
Моим глазам предстали три юных и подтянутых девичьих тела, которые ещё и выгибались, как грёбанные путаны.