Первым воскрешение заметила Алена. С диким криком она кинулась в дом. Виктор же, обернулся, встретившись со зловещим взглядом доведенного до последнего предела врага.
– Ну, все, никчемный выродок! Ты меня окончательно разозлил! – Альтер рычал, как бешеный пес.
Теперь он не хотел медлить, и машинально бросил кусок пламени левой рукой. Удар оказался не сильным. Виктора просто забросило в коридор, пробив доспехи на животе.
– Вот так… Ну что жарко!? Теперь придется и твою девчонку прикончить!
– Я тебе башку оторву, тварь! – Взвыл Виктор, чувствуя мощный ущерб.
– О, эти пустые угрозы перед смертью…
Правая рука Альтера загорелась. Теперь он был готов ударить куда сильнее. Коврин понял, что не может подняться. В глазах отчетливо отразилось пламя.
Полумаг поднял руку, совершая рывок, и его тут же ударила молния. Мощная вспышка спустилась с неба, пройдя от головы до пят Альтера.
Доспехи тут же потемнели. На лице появились черные полосы. А энергетический огонь быстро угас.
– Что за черт? – Промямлил бандит, щупая обожжённую бороду.
Рядом с ним приземлился кто-то в темно-золотых доспехах. И не мешкая ударил по лицу, затем между ног и в грудь.
Бандит вскрикнул, сделав отмашку. Постарался избить нападавшего. Но силы оказались не равны. И белый воин был отброшен назад резким движением противника.
Виктор не сразу понял, но мозаика медленно складывалась. С таким остервенением молотить Альтера мог только один человек в этом мире.
– Нюрка? Господи, неужели это и правда, она!?
– Ты умрешь, тварь! – Взвыл Альтер, выхватив мощный бластер.
– У меня инструмент понадёжнее, – прозвенел женский голос.
Боец слабого пола отцепил от доспехов кое-что черное. Похоже, это большой молоток, которым тонкие трубы забивают в землю при строительстве изгороди.
Альтер выстрелил один раз, промахнувшись. Нюрка успела подскочить вплотную, обрушив тяжелейший удар на челюсть бандита.
Полетели молнии, искры. Простая на вид штуковина обладала магической силой. Альтер, словно несчастный ребенок, пытался закрыться руками.
Тогда Анна высоко подпрыгнула, опустив молоток на противника. От чего голова злодея-красавчика перестала существовать. А оставшееся тело начало дёргаться, источая оранжевый свет.
Вскоре от него отвалились небольшие фрагменты, броня загорелась сухой травой. И грозный повелитель уровня стал горой теплого порошка.
– Черт и даже не хрена не эпично! А я-то фантазировала дура! – Расстроенно сказала Нюрка.
Виктор уже подлечился мелом. И относительно бодро шагнул к давней подруге.
– Привет! Ты как это с неба свалилась? – Воскликнул счастливый парень.
– Как поднялась, только в обратную сторону. Давно этого козла выслеживала. А тут «на-те к стате», твоя жопа в опасности. Ну, думаю все, теперь два приятных дела одновременно. Убить одного придурка, как шавку, а второго сделать по гроб жизни мне должным.
– Даже так… Оригинальная бизнес стратегия. А молоточек зачем?
– Да вот, я богиней грома стать решила. Научилась летать малость, молнией биться. А это мой молот священный.
– Это же мини кувалда. На ней ржавчина и выщерблены есть. Да и ручка потёртая, – смутился Виктор, ведя Анну к дому.
– Ну, извиняй, другого в сарае не было.
Коврин старался скрывать свою радость. Чтобы безкомплексная Нюрка не начала парад глупых шуток. Но как ни странно она молчала.
В помещение удалось войти относительно спокойно. Когда дверь открылась, сидящая за столом Алена вздрогнула, осторожно спросив:
– Виктор, все хорошо? Его больше нет? А это с тобой кто?
– Ее зовут Анна, – живо ответил парень. – Она мне, по сути, никто. Пересекались вот раньше.
– Да, и теперь иногда трахаемся.
– Чего!? – У Алены отвисла челюсть. Виктор тоже впал в ступор, не ожидая такого откровенного юмора.
– Скажи, что ты пошутила, Нюр! Какого вообще черта!?
– Конечно, конечно, это простая шутка. Дайте-ка лучше присяду… Пусть твоя шлюшка не парится.
Анна села за стол, а Алена напротив соскочила с места и, краснея, ушла в дальний угол.
– Послушай сюда, ты богиня дедова молотка! Я, конечно, тебе благодарен… Но эта девушка реально нормальная! Давай ты не будешь ее оскорблять! Ладно!?
Нюрка комично подняла руки, изобразив странную гримасу.
– Ладно тебе, ладно. Уж только не бей, Геракл комнатный. Просто харя у нее шаловливая. Думаю, охомутает еще. Глазки добренькие, а пол района теперь перетаскало… Эх, люблю это место! Можно собой хоть побыть! Никакого тебе бабского ехидства. Видишь шалаву, честно вот ей говоришь. Да, милочка? Любишь горячее!?