– Ха-ха-ха, Витя, у тебя амнезия? Ты же взорвал наш замечательный спортзал в реальной жизни. Не помнишь? И это передалось сюда. Подумай сам, приятель! Наверное, круто быть террористом! – Расхохотался Стрелков.
Только реакция Виктора оказалась весьма необычной. Он тоже рассмеялся в ответ, весело показывая на одноклассника пальцем.
– Охо-хо-хох, Сережа, ты всегда любил нести чушь. Но сейчас мне тебя даже жалко. Если ты думаешь, что я поведусь на тупой бред, то у меня очень плохие новости. Это не ко мне, как к бывшему зэку, пристали уроды. Это не я согласился за бабки взять коробки с тротилом. И уж точно не я притворился хорошим парнем, решив сделать ремонт в спортзале. Чтобы во время работ начинить нашу школу дерьмом!
– Что ты несешь, Коврин!?
– Я!? Ничего. Ничего нового для тебя, Сережа. Кстати говоря, мне кажется, они специально сломали тот детонатор. Зачем им лишний свидетель? Запомни, мой друг, в таких делах исполнители погибают. Ты бы хоть кино посмотрел на досуге. Там же все сказано!
– Заткнись, придурок!
Охотник не сдержался, кинув огненный шар. Виктор успешно увернулся, улыбаясь такому срыву.
– Школа… Это одно. Так ты еще к моей машине подцепил какую-то шутку. Чтобы наверняка меня достать. Как знал, что я уйду раньше, не дождавшись «салюта». Ой, Серый, ты настоящий стратег!
Стрелков посмотрел вниз, будто что-то припоминая. Похоже, он осознал, что врать больше не стоит. Кажется, этот спектакль ему самому надоел. Потому парень облегченно воскликнул:
– Да, Витя, да! Я не знаю, как ты понял… Может просто дуракам везет и прочее! Но я действительно раздолбал все! Знаешь почему? Потому что ты бы никогда не смог. Такие как ты могут только смотреть издалека, плача от собственной злости. Я же предпочитаю действовать. Если мне что-то не нравится, сразу это уничтожаю. К чему пустые угрозы, не так ли!? Что смотришь своими коровьими глазами!? Считаешь меня сумасшедшим!?
– Нет, Серый, ты не сошел с ума. Ты был рожден конченым «дауном»! Вся твоя природа – сплошной идиотизм! Ты хоть понимаешь, что натворил!? Ты прикончил кучу учителей, знакомых, в конце концов, детей, которые выступали в тот вечер. Гореть тебе в аду, тварь! Ты подписал себе вечный приговор!
Стрелков на эти слова скорчил рожу, принялся ходить взад-вперед, хлопая в ладоши. При этом величественно повторял:
– Браво, браво… Как театрально! Умеешь говорить, Витя. Научился за последние годы. Раньше только мямлил, как тупой щенок. Но ты ошибаешься. Я не конечный псих, а судья. Обычный судья, желающий справедливости. И сейчас кое-что расскажу.
Виктор хотел оборвать противника. Только часть его сознания желала знать все. Пусть урод выговорится, как следует. Пусть раскроет свои маниакальные замашки. Это добавит злости, которая и так клокотала. Тогда разделаться с Охотником будет вдвойне приятно.
Видя, как Коврин скрипит зубами и тянется к бластеру, Сергей улыбнулся. Потом начал медленно говорить:
– Общество подвержено стереотипам, не так ли, мой друг? И когда ты оступился один раз, все начинают считать тебя быдлом. Неважно кто ты, кем был раньше, что делал. Можно бороться, но глупо. Выход лишь один, дать толпе свиней то, что они желают. Именно так я превратился в опущенного алкаша там, в реальности. От меня этого хотели. Меня заставляли.
– То есть, когда тебя перестали целовать в задницу, ты сразу ссучился!? Здорово! – Вставил Виктор. Но Стрелков не обратил внимания.
– Я долго прозябал в грязи, не имея нормальной работы, друзей, связей. Пока не созрел план чертовой мести. Возможно, звучит слишком пафосно. Но искренне считаю, что общество должно быть наказано. Оно не справедливо и глупо. Так вот, когда меня нашли те ребята, я даже не стал сопротивляться. К тому времени я изучил множество книг. И понял, что убивать свиней – не преступление. Это лишь знак! Знак для остальных, чтобы они задумались!
– Ха, вот круто! Ты говоришь о несправедливости, Серый!? Но когда тебе давали все девчонки с района, а других динамили даже с простым поцелуем, ты как-то не думал об этом? Или когда несправедливость повернута лицом, то все круто!? И только если тебя припекло, можно начать ныть, уничтожая машины и школы!
На это замечание Стрелков не ответил. Ему хотелось скорее все высказать. Он холодно и грубо продолжил:
– Можно было разнести в щепки другое здание. Или просто людное место… Только школа подошла лучше всего. Это храм дерьма и лицемерия! Когда ты силен, здесь тебя ценят и любят. А потом, когда нужна помощь, ты остаешься брошенным тварями. Они делают вид, что тебя не знают. Но главное даже не это… Там должен быть ты. Успешный предприниматель, которого крутят по телеку. Хотя, ты, конечно, заподозришь подвох. Да и вообще, можешь струсить, испугаться своего прошлого… Я это знал, друг. Пришлось перестраховаться с машиной. Согласись, игра стоила свеч. Конечно, мое тело пострадало от того что бомба сработала раньше. Но моя душа! Она спокойна и сильна как никогда! Я король этого мира, мой друг! А ты только пешка. Лишь мелкий глупец, который ничего не может.