На самом деле, твердая рука у высшей власти просто мода, подражание королю. Бораго преподает и принцессам (они учатся дома, в другом крыле дворца, но пишут контрольные и сдают экзамены со всеми). Не слыша привычный властный тон, наследницы престола не будут трепетать перед учителем. Ведь он — их подданный. Ну, не их лично, папин, но всё равно…
— Я пару раз читал устав Оранжереи Тюильри, — глухо проговорил Гиацинт. — Может быть, невнимательно… но я не помню там рабской зависимости!
— Почитайте лучше придворные правила! — вспыхнул директор. Жестколист понимал, что возможны осложнения, и метнул грозный мобилизующий взгляд на "сообщника". В конце концов, чьи это кровные интересы!
— Граф, я умоляю, не горячитесь! — примирительно поднял руки учитель танцев. — Я понимаю ваши чувства, но душой полностью на стороне принцесс! Весенние балы без вас… это напрасно потраченные силы и средства! Государственные средства, заметьте, и немалые! Имейте совесть, это ваш выпускной год! Последняя возможность для учеников выступить прилично! Я и так боюсь представить, что нас ждет дальше! Знаете, сколько высоких гостей притащится на майский бал? Догадываетесь почему?
Да-да, всех приглашают на официальные торжества пятнадцатого, но как же не приехать на пару деньков раньше и не развлечься за наш счет! Престиж королевской Оранжереи, мой собственный престиж как хореографа! У вас есть ко мне личные счеты, повод для мести? Лучше скажите сейчас, и я покаюсь, в обмен на ваше согласие! Нет? Тогда за что вы так хотите моего позора?
— Маэстро Ильвен, — (Гиацинт не удержался от снисходительной гримасы), — не драматизируйте, пожалуйста. Бал предполагает наличие, кроме меня, других мужчин, способных танцевать! Я-то вам что плохого сделал?
— Дискуссию продолжите в танцклассе! — хлопнул ладонью по столу директор. — Граф Ориенталь, я могу предать их высочествам ваше любезное согласие?
— Разумеется, нет! Мне что, в суд подавать на родную школу?
— Оранжерею, граф!! — рявкнул Бораго, нависая над столом. Крылья директорской мантии встопорщились, и Жесколист казался вдвое шире в плечах: — Вы получаете диплом бакалавра, лично вы — по профилю свободных искусств! Это первая ступень высшего образования! Не смейте обзывать вверенное мне специальное учебное заведение вульгарной школой! Иначе о дипломе можете забыть!
— Я больше не буду, только подпишите! — молитвенно сложил руки на груди один из самых ярко одаренных учеников, гордость Оранжереи.
— И не подумаю! — грозный директор усиленно хмурился, чтобы не потерять лицо. Встряхнулся, сложив "крылья" и откинулся в кресле с полным сознанием собственной силы: — Экзамены сдавайте, как и когда хотите, но раньше утра шестнадцатого мая вы никуда отсюда ни ногой! Иначе не получите диплом!
— И не надо! Пришлите его почтой!
— Вы не посмеете! — снова привстал Бораго.
— Ради принцесс! Ради всей школы! — заламывая руки, взвыл Многоножка.
— И вы туда же, Вудс! — рассвирепел директор. — Вот он, пагубный пример! Ядовитое влияние!
— Так отпустите меня, всем лучше будет! — так же преувеличенно жалобно умолял Гиацинт, отлично понимая, что просьбы о помиловании безнадежны.
— Граф, ваше слово дворянина! — потребовал Жестколист.
— Ни за что! — предмет спора неприступно скрестил руки на груди. — Вы можете получить моё тело, но не душу!
— Ну, слава Богу, — смягчился директор. — Маэстро забирайте ваш упрямый трофей, и для начала поразите воображение зрителей балом на Равноденствие! Убирайтесь оба.
— Господин директор, я хотел обсудить с вами ещё одну проблему… финансового свойства, — не двинулся с места Многоножка.
— Ещё?
— Приятно сознавать, что не я один корень вселенского зла, — иронично откланялся Гиацинт. Маркиз-директор жестом разрешил графу-ученику покинуть кабинет.
— Ската вам в печенки! — процедил Гиацинт, только захлопнув дверь и сердито упав спиной на стенку коридора. — Никак по-человечески с ними нельзя! — теперь он уже имел в виду принцесс, отгрызших у него как две акулы-людоедки два месяца каникул, которые, вообще-то, никому не лишние, а графу Ориенталь — тем более!