Направо холодное море,
налево песочечный быт.
Меж ними, намокши от горя,
темнея, дорожка бежит.
Мы больше сюда не приедем.
Давай по дорожке пройдем.
За нами – к добру по приметам –
следы отольют серебром.
Пасата
Купаться в шторм запрещено.
Заплывшему – не возвратиться.
Волны накатное бревно
расплющит бедного артиста!
Но среди бешеных валов
есть тихая волна –
пасата,
как среди грома каблуков
стопа
неслышная
босая.
Тебя от берега влечет
не предрассудок бесшабашный,
а ужасающий расчет –
в открытом море
безопасней.
Артист, над мировой волной
ты носишься от жизни к смерти,
как ограниченный дугой
латунный
сгорбленный
рейсфедер!
Но слышит зоркая спина
среди безвыходного сальто,
как зарождается волна
с протяжным именем – пасата.
«Пасата,
возвращающая волна,
пасата,
запретны мои заплывы,
но хлынула тишина
возврата,
я обожаю воду –
но что она без земли?
Пустая!
Я обожаю свободу –
но что она без любви,
пасата?
Неси меня, пока носишь,
оставишь на берегу, –
будь свята!
Я встану
и, пошатываясь,
тебя поблагодарю,
но ты растворишься в море,
не поглядев,
пасата…»
«Память – это волки в поле…»
* * *
Память – это волки в поле,
убегают, бросив взгляд, –
как пловцы в безумном кроле,
озираются назад!
«Ты поставила лучшие годы…»
* * *
Ты поставила лучшие годы,
я – талант.
Нас с тобой секунданты угодливо
развели. Ты – лихой дуэлянт!
Получив твою меткую ярость,
пошатнусь и скажу как актер,
что я с бабами не стреляюсь,
из-за бабы – другой разговор.
Из-за Той, что вбегала в июле,
что возлюбленной назвал,
что сейчас соловьиною пулей
убиваешь во мне наповал!
Охотник
Я иду по следу рыси,
а она в ветвях – за мной.
Хищное вниманье выси
ощущается спиной.
Шли, шли, шли, шли,
водит, водит день-деньской,
лишь, лишь, лишь, лишь
я за ней, она за мной.
Но стволы мои хитры,
рыси – кры…
Олень по кличке «Туманный Парень»
Ты отвези меня, Туманный Парень,
к оленям вольным от недотык!
Почти до наста,
объятый паром,
дымится
вывалившийся
язык.
Безмолвье тундровое фарфорно.
И слева вздрагивает бегом,
как сбоку
зеркальце
у шофера,
опальный воздух над языком.
Как испаряются, дрожат рогами
стада оленьи издалека!..
Так жук на спинке
сучит ногами,
цепляя воздух и облака.
Олени вольные,
примите с ходу!
Въезжаем в стадо, взрыхлив снега.
Четырехтысячная свобода
тебя обнюхает, как сынка.
И вдруг умчатся, ружье учуя…
Туманный Парень –
опасный гость.
Пахнет предательством
избыток чувства.
Не зря есть в сердце оленьем кость.
Как солнце низко,
Туманный Парень!
Доисторическая тоска
стоит, как радуга,
испаряясь,
немою
музыкой
с языка!