В конце недели Федор Архипович прослезился, от доставшейся таким невероятным способом суммы остались жалких сто пятьдесят рублей и гора бутылок на балконе.
Слегка выпивший - а дело было с утра - Федор вошел в ванную и вскрикнул. Он увидел в зеркале обезьяну и ужаснулся, поняв, что белые табуны и его не обошли стороной, однако, приглядевшись к отражению, понял, что стекло врало, и отражался в нем ОН. Ну, может быть чуть небритый, неумытый и непричесанный.
С облегчением, вздохнув, он достал с полочки бритву и, скребя по сухой, ненамыленой коже начал бриться. Закончив, он продул бритвенный станок и задумался. А думал он снова над своим плачевным положением, к которому так быстро пришел. Он вынул из кармана последние деньги и вспомнил, как же было замечательно, когда семь дней назад судьба подкинула сорок с лишним тысяч рублей. Шмыгнув носом, он сунул остатки роскоши обратно в карман и вышел чтобы... чтобы поймать Сеньку, который пока он, Федор, приводил себя в порядок, проснулся и воровато рылся на кухне в сумке, ища водку. Он даже услышал, как трубных дел мастер втихаря ругался:
- Мать... куда же ты делась, ну же!
Федор вышел из дверей
- Что-то ищешь? - спросил он, стиснув зубы. Сенька не выдержал осуждающий взгляд хозяина дома. ( С тех пор как Федор Архипович выиграл, его авторитет перекрыл авторитеты всех других и даже Семен, ранее знатная в их закрытом обществе, теперь не имел преимуществ над Нестройным)
- Похмелиться ищу - метнув виноватый взгляд, пробормотал Сантехник
- Ну, ну. А я тебе разрешал?
- Ну, ты что в натуре, мне даже похмелиться не дашь?
- Дам, я же не зверь, но зачем же так рыться? - сурово спросил Федор, не спуская презрительного взора из - под припухших с зеленцом век.
- Федек! - ссутулился Семен, проведя рукой по щетине на небритой голове.
- Тебя же не было, вот я и... - развел он, руками ища в лице друга поддержки.
Друг аргумент не принял.
- Ну, зачем же так Сеня? - снова сказал Нестройный полным горечи голосом.
- Федя! - отчаянно заголосил Сантехник Семен - Прости Федя, прости меня брат! - и из бледно голубых глаз показались слезы.
- Под столом Сеня, ищи под столом - траурным голосом проговорил Нестройный, осуждающе строго глядя на товарища. Всхлипывая и растирая влагу по лицу грязными ладонями, Семен встал на колени отдернул край скатерти и вынул запыленную бутылку "Бурого медведя". Его глаза вспыхнули алчным пламенем, он переводил взгляд то на бутылку, то на медленно идущего к нему Федора.
- Открывай Сеня, чего пялишься на него?
Семен сглотнул слюну.
- Что вот так, без этой... закуси?
- Будем
Сеня повел плечами
- Ну, раз ты так хочешь?
- Закуска кончилась Сеня, все
- Мне все равно - неуверенно начал друг - просто, Федя, печень немного... ты же помнишь как меня в больничку?
Федор тупо уставился на товарища. Он не помнил. Для него эта неделя почти вся была черной дырой беспамятства.
Семен профессиональным движением скрутил пробку, прочистил пальцами сухие внутренности стаканов и разлил до краев.
В воздухе появился свежий спиртовой дух.
Сделав выдох, Федор, залпом заглотил жгучий напиток, чуть поморщился и занюхал рукавом футболки. Но что-то было не так, водка не заглатывалась, а каталась по пищеводу как психованный лифт по шахте, вызывая тошноту.
- Может она, того, левая? - сдавленно сказал Нестройный, морщась от отвратительного ощущения.
- Сейчас проверим, все будет чики... как надо короче - заверил Семен.
Он макнул указательный палец в содержимое своего стакана и, раздвинув веки левого глаза, поводил намоченным пальцем по глазному яблоку, заморгал.
- Ну, чего? - не терпелось узнать Федору, он еще ни разу не встречал подобных вещей.
- Жжется - моргал Сенька
- И как, что значит?
- Барматуха, левая - выдал вердикт Семен, до красна натерев глаз.
- А как ты так определяешь?
- Просто - заулыбался сантехник - когда в глазу темнеет - пойло, пить нельзя, когда жжется выпить можно, но водка левая, а вот когда печет - настоящая водяра, в самый раз - меня этому способу один старый алкаш научил. Говорил что его этот способ однажды спас, правда, после этого видел на один глаз, но зато живой.
- Ну, ты в натуре - восторженно заключил Нестройный
- А то! - развязно произнес Сенька и, сплюнув на пол, осушил посуду, после икнул, вздохнул и разулыбался - Все равно братан как родник.