Но потом мы Волгу всё же сфотографировали! Хотя вряд ли фотография способна передать эту ШИРЬ, эту безмерность, и тишину (под грохот колёс), и покой…
Кстати, о мальчике Тимуре.
Если бы мы не сдали билет и не купили на попозже, – мы бы о нём не узнали. И уехали бы в Оренбург, не зная о мальчике, который живёт в этом городе и нуждается в наших книгах.
Гавр на работе получил через интернет письмо от его матери с просьбой присылать её маленькому сыну стихи и весёлые рисунки. Тимуру семь лет. Он уже два года болен лейкемией. У него мало общения. А у его семьи (ещё трое детей!) мало денег на книги и на игрушки. Денег хватает только на еду и на лекарства.
И вот мы везём для них большую сумку наших книг и мягкие игрушки.
Кстати, маму Тимура зовут Луизой. Я прямо ахнула про себя: Луиза! Я столько лет не слышала этого имени…
Решила записать в этом дневнике, сколько эпизодов оренбургского детства я помню. Коротко. Просто перечислить. Чтобы потом, когда приедем ТУДА, и пройдём по ТЕМ улицам, посмотреть: много ли было забыто?…
И вот начинаю записывать:
ПРИЕЗД.
ВСТРЕЧА.
ТАКСИ.
ПОЛИГОННАЯ УЛИЦА…
И – дальше, дальше…
А в памяти в это время на космической скорости, но с невероятными подробностями, проносятся картины – одна ярче другой, одна дороже другой… Так бывает только во сне: когда за одну ночь, или даже за один час глубокого сна успеваешь прожить целую жизнь…
1955 год. ПРИЕЗД В ОРЕНБУРГ. ВСТРЕЧА
…Поезд подходит к перрону. За окном – большой, красивый, старинный вокзал.
По перрону, заглядывая в окна вагона, бегут мама и папа… В руках у мамы – большая кукла с белокурыми волосами… Перрон мокрый и блестящий… Только что прошёл дождь.
Ступаю на этот сверкающий перрон – и сразу оказываюсь в объятиях отца!…
– Доця! Здравствуй, доця!
Папины и мамины поцелуи… какие-то волшебные слова… Ощущение счастья, огромного, всепоглощающего… Наконец-то, мы – ВМЕСТЕ! Мама, папа и я. И бабушка. А в руках у меня – чудесная кукла. Всё сбылось.
Мы выходим на привокзальную площадь. Мы садимся в такси. Я никогда прежде не ездила на такси, и вообще на легковых машинах. Бабушка садится впереди, рядом с шофёром, а мама и папа – рядом со мной. Мама – слева, папа – справа, а в руках у меня чудесная кукла. Она действительно умеет закрывать и открывать глаза и говорит нежным голоском «мама».
– На Полигонную! – говорит папа шофёру, и такси с шуршанием устремляется вперёд… вперёд… по прямой и сверкающей, как луч, улице… Навстречу солнцу!…
Мостовые мокрые после дождя… Кажется, что мы едем по аллее парка: вокруг, справа и слева, зелёные кипы цветущих деревьев… Цветут каштаны… Мы с бабушкой думали, что едем в суровый уральский город, где холод и голод, – а приехали в цветущий парк!… У меня дух захватывает от красоты. Я ощущаю себя внутри сказки. Счастья так много, что я уже не вмещаю…
Мы едем долго, счастливо долго… блаженно долго…
ПРИЕЗЖАЕМ НА ПОЛИГОННУЮ УЛИЦУ
Наш дом – самый крайний. А дальше – степь… Ветер и солнце… Огромный простор, подступивший вплотную к городу. Наш дом – на границе города и степи.
– Вот они, знаменитые оренбургские степи! – говорит мама.
Грязь у дома – по колено. Дойти в наших летних туфельках до подъезда – невозможно. Мама выносит для бабушки резиновые сапоги. Чёрные блестящие сапоги весело сверкают на ярком солнце…
А меня отец несёт в дом на руках. Первый раз в жизни отец несёт меня на руках! Одной рукой я держу куклу, а другой – крепко обнимаю отца за шею. И мне больше ничего в жизни не надо.
МОЙ ОТЕЦ – СО МНОЙ. Он любит меня! Мы никогда больше не расстанемся… Сбылась моя самая большая мечта. Оказывается, мечты умеют сбываться!
Сегодня – лучший день в моей жизни. Я даже не знала, что можно быть такой счастливой…
НАША КВАРТИРА
Наш адрес: улица Полигонная, дом 8, квартира 7. Я сразу его запомнила. Точнее, я его выучила, получая зимой письма.
Наша квартира фантастически большая! Просторная прихожая, длинный, широкий коридор, уютная кухня с печкой, как на Философской улице, и целых три комнаты! Правда, в самой большой комнате живёт соседка с сыном, сопливым мальчиком Петей. Я как увидела его в первый же день, с этой зелёной соплёй, висящей из носа, как толстая гусеница, так сразу этого Петю невзлюбила.