Спокойный, неторопливый, совершенно не агрессивный город. Не слышно ругани на улицах. Много приятных лиц. Много лиц азиатских, но никто не реагирует на них как на террористов. Часто слышна нерусская речь – видимо, татарская, или башкирская. Город на рубеже двух частей света.
Молодёжь, и ребята и девушки, все обращают внимание на Ксюшину ковбойскую шляпу.
– Ой, я уже не могу! – стонет она. – Почему они все ТАК смотрят?
Но всё равно ходит в шляпе.
Заходили в тир. Ксюша постреляла, восхитив хозяина тира своей меткостью и… своей шляпой!
Зашли в Центральную детскую библиотеку и подарили свои книги: папиного «Червячка Игнатия», моих «Голубков в небе», «Сто улыбок», «Карантин» и «Не прощаюсь с тобой». Библиотекарши очень удивились. Благодарили нас.
Проходили мимо Адресного бюро.
– Ну, как, зайдём? – спросила Ксюша.
Постояли напротив двери…
И – не зашли.
– Конечно, я хотела бы узнать Мишкин адрес. Я написала бы ему письмо… Это лучше, чем заваливаться ни с того ни с его в гости. А в письме – только одно слово: СПАСИБО.
– И всё? Одно-единственное слово?
– А ещё лучше – написать книгу. И послать ему. Пусть читает…
– Значит, адрес надо узнать?
– Потом, Ксюнечка, потом. Я напишу из Москвы в это адресное бюро. Когда книга будет написана…
Вновь отправились к моему дому на проспект братьев Коростелёвых.
Ещё поснимали дом, при другом освещении: тогда были сумерки, а теперь – солнышко. Поснимали улицу и двор, и не просыхающую лужу во дворе, и ещё раз наш милый балкон, парящий над двором, и окно Мишкиной комнаты, и одинокий куст жёлтой акации…
А потом засекли время – и отправились на Сакмару!
…Мы шли мимо дома дяди Ромы Вассермана, шли мимо завода «Гидропресс», который когда-то строили дядя Рома и Фёдор. Мимо сквера у завода «Гидропресс» – здесь мы когда-то собирали с мамой кленовые листья… И пока я фотографировала все его милые аллейки, Ксюша впала в детство – каталась на карусели, отталкиваясь о землю ногами. Карусель была необычная – старинная, деревянная, с красивой деревянной резьбой. Её мы тоже сфотографировали.
И пошли дальше… Мимо старинных двухэтажных домиков, у каждого – маленький скверик… помню, помню, как мы спасались здесь от немилосердного солнца!
А дальше пошли заводы, заводы… заборы, узкоколейки… грязь, лужи… И всё это было таким родным, что мне хотелось обняться даже с вывеской «Шпалопропиточного завода»!
До моста шли двадцать минут. И я замерла, ошеломлённая… На том берегу, как и полсотни лет назад, СТОЯЛ ЛЕС!!! Не микрорайон сереньких девятиэтажек, – а ТОТ САМЫЙ ЛЕС…
Живой, не пропавший с лица земли, не вырубленный, не зачахший… Живой лес моего детства!…
– А ты говорила, идти сорок минут, – сказала Ксюша.
– Во-первых, мы ещё не дошли. Надо ведь ещё перейти мост. И пройти по лесу. А во-вторых, мы же были маленькие дети, у нас была другая скорость.
– У нас из-за твоего фотографирования скорость тоже не очень велика.
– Ну, да, – засмеялась я и вытащила фотоаппарат. И стала снимать панно, на котором было написано: «Оренбург 1743 год Северный округ». Забавно: в Москве мы тоже живём в Северном округе.
И тут же к нам подошёл молодой автоматчик, охраняющий мост, и строго спросил: кто мы, откуда, и что тут делаем? Мои объяснения его успокоили. И он вежливо объяснил мне, как лучше пройти к Сакмаре.
Мы потопали через мост. Это – уже новый мост. А параллельно ему – идёт старый мост. Полуразрушенный… Тот самый! С красивыми, осыпающимися перилами… По которому мы когда-то и переходили на другой берег…
С моста мы спустились по узкой, крутой, со стёртыми ступенями, лестнице… И оказались в густом лесу! В тени двух мостов… Среди тёмных луж, золотой листвы и тишины… И медленно, медленно пошли к реке… Сквозь задумчивый, сумеречный лес… Родной лес… Не забытый лес…
И вышли на берег. Он был высокий и пологий. Это была мягкая, задумчивая гора, поросшая лесом. А там, внизу, текла река…
Бурная и широкая (в моей памяти) Сакмара текла по-осеннему тихо, и была в два раза уже, чем пятьдесят лет назад. Но, может, это просто осень… Осенью все реки мелеют – после жаркого, сухого лета. Но Ксюшина реакция была противоположна моей:
– Какая широкая река!… – воскликнула она удивлённо. – А какое течение быстрое!… Прямо видно, как она течёт, бежит!…