Вырезанные шрамы (ЛП)

— Забирайся на заднее сиденье, Элли, — говорит он. — На живот.

Я делаю то, что он говорит, и тогда он забирается на заднее сиденье позади меня и устраивается у меня между ног. Он приподнимает мои бедра, и я поджимаю под них колени, затем он вводит свой член в меня.

— Боже, я скучал по этому, — говорит он. Он с силой входит в меня, а затем мучительно медленно выходит, повторяя это снова и снова, продлевая это, заставляя мой клитор снова пульсировать. — Мне нравится видеть тебя такой. Видела бы ты, какой влажный мой член из-за тебя, Элли.

Я стону от его слов, и он ускоряет темп, проникая в меня. Я выгибаю спину и прижимаюсь к нему.

— Черт. Вот так просто, — говорит он.

Я протягиваю руку между ног и круговыми движениями потираю свой набухший клитор и кончаю снова, ощущения почти невыносимые, пока он продолжает трахать меня жестко и быстро на протяжении всего этого. Мои ноги подкашиваются, и он широко раздвигает меня, входя в меня еще пару раз, прежде чем замирает, и его член дергается внутри меня.

— Черт... — стонет он, кончая.

Он вырывается, и когда я поворачиваюсь к нему лицом, он опускается на меня сверху и целует в губы. Я провожу руками по его волосам, но их немного. Затем провожу пальцем по его ушам, но там нет никаких сережек, и я начинаю паниковать.

— Слезь с меня, — говорю я ему и пытаюсь выкатиться из-под него. — Я не могу… Я не могу дышать. Отстань от меня.

— Да, хорошо, — говорит он.

Он снова садится на колени, а затем начинает натягивать брюки обратно на бедра, пока я отодвигаюсь как можно дальше от окна.

— Эллисон? Ты в порядке? Хочешь, чтобы я… опустил окна или что-то еще?

Я качаю головой.

— Нет.

Он подходит, пока не оказывается совсем рядом со мной.

— Элли, посмотри на меня.

Я смотрю на него краешком глаза, затем он протягивает руку, кладет ее мне на щеку и поворачивает лицом к себе.

— Я люблю тебя, Эллисон, — говорит он. — Я так сильно тебя люблю. Ты в порядке.

Ничего не говорю, просто смотрю прямо перед собой.

— Они заставили меня их вынуть… когда меня арестовали. Я могу вставить их обратно, если хочешь. Я уверен, что немного заросло, и мне пришлось бы пораниться, но я мог бы это сделать. Это поможет?

Я киваю.

— Ты можешь продолжать?

— Да, хорошо. А как насчет этого? — говорит он и указывает на свою носовую перегородку. — Мне тоже вставить это обратно? — Или тебе это не понравилось?

— Мне понравилось, — говорю я ему. — Я тоже по этому скучаю.

— Отлично, мы можем пойти прямо сейчас, если хочешь. Ты можешь выбрать их для меня.

— Неужели?

— Да... Я имею в виду, может быть. Эти заведения открыты допоздна, но... наверное, не так поздно. Хотя, завтра. Хорошо? Или на следующий день после того, как мы покрасим стену.

— Хорошо, — говорю я. Я понимаю, что мое сердцебиение выровнялось, и вспоминаю, что я не увижу его ни завтра, ни в любой другой день снова. — Я люблю тебя, Девон.

— Я тоже тебя люблю. С тобой все в порядке?

Я киваю и прислоняюсь к нему.

— Да, я в порядке. Но мне нужно вернуться.

— Там хоть немного лучше?

— Нет.

— Тогда я не хочу возвращать тебя обратно.

— Прямо сейчас у меня действительно нет другого выхода, Девон.

— Еще пять минут, — говорит он, обнимая меня. — Хорошо?

— Хорошо, — говорю я ему.

Я решаю дать глазам отдохнуть… всего на минутку.

Глава 28

— Дерьмо. Элли, просыпайся. Солнце начинает всходить. Нам пора идти.

Я открываю глаза и осматриваюсь вокруг: салон машины, запотевшие стекла, тепло, исходящее от Девона, прямо контрастирующее с холодом в воздухе и по моему телу везде, где мы не соприкасаемся.

— Боже, чертовски холодно, — говорит он. Он забирается на переднее сиденье, заводит машину и включает обогрев. — Прости, Элли. Я заснул. Уже почти семь утра.

— Черт. Нам нужно идти.

Я забираюсь на переднее сиденье, когда он выезжает со стоянки.

— Чем ты хочешь заняться?

— Эм-м, просто высади меня возле дома, но подальше от камеры. Возможно, она еще спит.

В любом случае, после сегодняшнего дня это уже не будет иметь значения. Я не говорю ему этого.

Через несколько минут Девон сворачивает на мою улицу и паркуется через два дома от моего.

— Напиши мне, когда сможешь, Элли. Дай знать, что с тобой все в порядке, — говорит он.

Я втягиваю воздух.

— Хорошо. Может... через какое-то время. Но я буду писать тебе. Я дам тебе знать, когда со мной все будет в порядке.

Он наклоняется, убирает волосы с моего лица и целует меня.

— Я люблю тебя, Элли.

— Я тоже люблю тебя. И я хочу, чтобы ты был счастлив... все время, что бы это ни значило. Даже если это без меня. Я бы не возражала, если бы ты захотел двигаться дальше. Я бы не стала тебя винить.

Он хмурит брови.

— Элли, о чем ты говоришь? Я этого не хочу.

— Ладно... Хорошо. Я просто хотела сказать это. Я напишу тебе, когда смогу.

Я обвиваю руками его шею, затем отстраняюсь и изучаю его лицо, заглядывая в глаза. Я вбираю все это в себя, запечатлевая в памяти, насколько это возможно, чтобы помнить, что в какой-то момент у меня было что-то хорошее — свет в темном месте. И мне потребовалось время, чтобы осознать, насколько это было хорошо, пока я еще была в этом деле.

Я буду помнить холодную октябрьскую ночь на темной пустой парковке и надеюсь, что воспоминания согреют меня настолько, что я переживу все остальные.

Моя нижняя губа начинает дрожать. Я прикусываю ее и пытаюсь сдержать слезы.

— Пока, Девон.

— Пока, красотка. Увидимся завтра.

Я заставляю себя улыбнуться, затем выхожу из машины и направляюсь к боковой стене дома, к окну, открытому наполовину, в ванной. Я забираюсь внутрь, закрываю его за собой, затем медленно открываю дверь и заглядываю в гостиную. Там по-прежнему темно и тихо. Я не слышу телевизора и не чувствую запаха еды. Я выхожу в комнату и, затаив дыхание, осторожно поднимаюсь по лестнице. Как только я добираюсь до лестничной площадки, я не могу удержаться от того, чтобы не побежать в свою комнату.

Я закрываю за собой дверь и выдыхаю воздух, который так долго сдерживала.

С ним все будет в порядке — возможно, даже лучше. Он поймет.

Но, боже, я буду скучать по нему. Я не могу представить, что позволю кому-то еще когда-нибудь прикоснуться ко мне или обнять, не тогда, когда от одной этой мысли меня тошнит.

Я слышу, как открывается дверь спальни Грейс, и ныряю под одеяло, натягивая его до подбородка и поворачиваясь лицом к стене. Я слышу, как ее босые ноги ступают по деревянному полу, пока они не останавливаются перед дверью моей спальни. Она остается там несколько секунд, прежде чем дверь распахивается.

— Вставай, — говорит она. — Одевайся. Мы идем в церковь.

— Хорошо, — отвечаю я.

Остаюсь лежать под одеялом, надеясь, что она развернется и уйдет, вместо того чтобы войти в комнату, сорвать с меня одеяло и вытащить меня из постели, как она обычно делала. Она увидит мой макияж, и она увидит мою одежду, и что тогда?

Я вздыхаю с облегчением, когда она все-таки уходит, затем надеваю что-нибудь еще и прячу костюм и толстовку Девона под кровать, прежде чем сбегать в ванную и закрыть дверь. Я принимаю душ, смываю макияж с лица, и стираю одежду от запаха дыма, полощу рот, укладываю волосы, потом одеваю платье и мы едем в церковь.