Я — такой же, как этот пиджак, как эти брюки, как эти сандалии, как эти выброшенные билетики. Не то что голоса. Нет. Мне показывалась моя жизнь моими же глазами. Ничего больше. Я только смотрел. Они же говорили со мной на языке зрения: «Я — пиджак. А ты?» «Я — стакан воды. А ты? Ты — такой же, как я…» Они были правы. И мне пришлось говорить последнее слово своими записками «Голый армянин», чтобы доказать, что я не являюсь пиджаком, стаканом, билетом на автобус. Но доказал обратное. Свидетельствовал против себя.
Хочу бежать, хочу исчезнуть — но не могу. Собачья совесть вцепилась в мою задницу и не отпускает: «Чем ты лучше этого костюма, этого стакана с водой? Докажи! Докажи логически, согласно «Аналитикам» Аристотеля…»
Четкими выкладками пытаешься себя защитить, выстелить переход и уйти от вопросов. Бежишь к плите, зажигаешь огонь, ставишь на огонь ложку, потом снимаешь ложку с огня и жжешь ею свою руку, свое тело, приговаривая: «Вот так тебе, вот так…» Ничего ты с такой логикой не поделаешь. Ничего не попишешь. Это ослиная челюсть.
Весы
Решил поговорить с одним астрологом, узнать, что там в моем гороскопе новенького происходит. Астролог сильно деградировал, опустился: стал похож на человека. Встретил меня — суровый, почти голый, как бедный Том. Мне показалось, что он не узнал меня. Я не успел ничего сказать, он ничего не стал спрашивать. С порога он начал рассказывать о себе, кто он такой. Деньги попросил вперед. Я протянул ему немного рублей, извинился, что больше нет. Он сказал: «Спасибо, слушай внимательно, откуда я такой взялся. Козерог переходит в Водолея. Водолей переходит в Рыбу. Рыба переходит в Овна. Овен переходит в Тельца. Телец переходит в Близнецов. Близнецы переходят в Рака. Рак переходит во Льва. Лев переходит в Деву. Или. Весы переходят в Скорпиона. Скорпион переходит в Стрельца. Стрелец переходит в Козерога. Козерог — в Водолея. Водолей — в Рыбу. Рыба — в Овна. Овен — в Тельца. Телец — в Близнецов. Близнецы — в Рака. Рак — во Льва. Лев — в Деву…»
Я сказал, что все понял…
«Не понял ты ни хуя… — заорал он. — Дева переходит в Весы. Весы переходят в Скорпиона. Скорпион — в Стрельца. Стрелец — в Козерога. Козерог — в Стрельца. И т. д. Происходит смена созвездий по принципу два четыре, два четыре, шесть девять. Надо еще сотенку накинуть…»
Я сказал, что в долгу не останусь.
«…четыре два четыре два шесть девять два четыре два четыре…»
И тут я понял, что за хитрую штуку он проделывает со мной сейчас. По законам древней физики он меня просто-напросто продает. Слава Богу, я знаком с историей науки и знаю, что когда звездочеты древности предсказывали человеку по звездам его судьбу, они платили этими звездами за этого человека. И такой человек уходил к ним в рабство.
Но когда попытался вырвать у него из рук свои деньги, совершил ту же ошибку, что продавец в музыкальной лавке: решил, что кошелек дороже денег. Астролог молниеносно вцепился мне в горло, когда я попросил деньги назад, что напомнило: «Кошелек или жизнь?» — выражение, которым пользуются грабители. Я лишился не столько сил, сколько осязания. Я сказал продавцу в лавке, что для таких, как он, кошелек дороже денег, но это неправильно. Поэтому не стал требовать покупку или назад деньги. Но когда астролог так себя повел, инстинктивно я сам схватился за свой кошелек — и лишился осязания и денег. Когда лишают осязания, деньги становятся пустым кошельком.
Я правильно сделал, что не стал бороться за свою покупку или за то, что здесь называется деньгами. Тем более что деньги ушли. Потрешь друг о друга пальцы руки — и сразу почувствуешь вкус ассигнаций. Деньги — либо они есть, либо их нет. Как решишь — так и будет.
Простым потиранием пальцев друг о друга говорят: деньги. Пересчитывают деньги, передают, принимают — все время трут пальцы. Либо осязаешь деньги, либо нет. Все дело в осязании. По гамбургскому счету есть только деньги осязания. Мы кого-то лишаем осязания, нас лишают осязания: продаем свое осязание за деньги, покупаем свое же осязание. За деньги.
Один алкоголик — умный, веселый малый — после лечения вернулся в свой город к своим друзьям и знакомым — и через три дня покончил с собой, потому что не мог ни к одному из них прикоснуться. Он говорил своим знакомым: я вас не чувствую.
Мой знакомый — такой же весельчак, выпивоха, сын поэта Кирсанова — прогулял все свои деньги и повесился. Перед тем, как повеситься, он оставил записку: «Я возвращаюсь домой, потому что у меня закончились деньги…»