- ...со мной.
- Что? - Он не слышал последних слов, пропустил мимо ушей.
Крыс улыбался. От его радости Урри подташнивало.
- Говорю, если хочешь и дальше тут оставаться, то сегодня пойдешь со мной. К Доку.
Он начал качать головой ещё с середины фразы. Он знал Дока. И больше не хотел его видеть, никогда больше.
- Че ты трясешься? - Крыс подобрал уцелевший шприц, сдул с него пыль и, одобрительно присвистнув, вколол себе в бедро, игнорируя ткань брюк.
- Я не хочу... Я не буду...
- А куда ты денешься? Ну, не упрямься. Один вечер можно и пожертвовать другу. Мы же друзья? А? Друзья!
Он не упирался, когда Крыс подхватил его под локоть и, не прекращая журчать, потащил к воротам. Урри мог бы оттолкнуть худощавого Крыса, мог бы даже убить его, но это ничего не изменило бы. Вместо него придёт кто-нибудь другой, совсем не такой добрый.
За оградой их ждал флаер - исцарапанный, в подтеках подозрительного цвета. Крыс втолкнул его назад. Он ударился головой о стойку, но проглотил боль. Сел, стараясь занять как можно меньше места.
- Честно скажу, ты, Урри, удачливый сукин сын! - Панель замигала. Острый кулак врезал по пластику. - О, заработало... Давно пора сменить это барахло.
Дорога, ведущая к городу, старая: на ней видна разметка белой краской, по обочинам лежит щебень. А в змеящихся линиях можно разглядеть лица. Этим он и занимался - рассматривал трещины на асфальте, видел в них пациентов Дока.
- Ты же сдохнуть должен был, а не сдох. И устроился хорошо... Я бы и сам с тобой махнулся.
- Давай, - он сам не ожидал от себя ответа. Вот и Крыс удивился, обернулся назад, разглядывая его, словно впервые встретил. Он не смутился - не отвел взгляд.
- Огорчаешь. Ведь умный же урод, не то что остальные, а иногда такое скажешь...
Дальше летели молча. Крыс напевал что-то веселенькое - он всегда добрел после укола, - а Урри рассматривал свои руки. Квадратные ладони, шесть пальцев. Шестой - слабый и неразвитый - торчит из запястья. Бесполезный атавизм, как говаривал Умник, наследство далёких предков. У чистых руки гладенькие, мягонькие. Он поёжился, припомнив, какова кожа чистых на ощупь. Как самый первый мох.
Перед границей их флаер тряхнуло. Он распахнул глаза - за призрачным барьером переливалось огнями огромное человечье гнездо, наполненное тысячами разумных, полуразумных и уродов, официально признанных животными. Не город. Вернее, не весь город, а лишь малая его часть, оживающая ночью, огражденная со всех сторон, чтобы никто не смог уйти. Да, он по-настоящему удачлив, раз смог оттуда выбраться.
- Крыс... Пожалуйста, - слова застревали в глотке, но он продолжал выталкивать их наружу. - Не надо, Крыс.
- Надо, Урри, надо. Ты же знаешь, я ничего против тебя не имею. Наоборот! Я уверен в тебе так, что даже работу нашёл. Кто бы еще искал работу для выродка? А? Ценишь ты это? - Флаер вильнул в сторону, огибая башню. - Ценишь? Да ни хрена ты не ценишь, урод... Только о себе думаешь. А я тут подыхаю! Слышишь, я сдохну скоро, если не... Неважно. Ты же сейчас побудешь хорошим мальчиком, вот всё и закончится. Быстро и не больно, - захихикал Крыс.
Док жил на окраине, в доме с парком. С настоящим парком, не каким-то хилым деревцем на заднем дворе, а с буйными зарослями на огромном участке. Их флаер, приземлившийся у пруда - с рыбами, которых никто не ел - смотрелся убого. Крыс выскочил первым, потянул Урри за собой.
- Давай, дружище, не упрямься. Всего один вечер - и я прощу тебе долг.
Он уперся ногой в сиденье. Крыс мог и не стараться, он-то сильнее.
- Вылезай, урод! Я тебя ещё упрашивать должен? Вылезай! - За разыгравшимся представлением наблюдал киборг - полуразумный. Подобного Урри когда-то разодрал когтями.
- Урри! Я доплачу! - Крыс прекратил пинать его бедро. Выдохся. Оперся на флаер, стер со лба выступившую плёнку пота.
- Тысячу.
- Сто. Больше не дам, не надейся.
- И долг спишешь? - Он вгляделся в бегающие глаза: врёт. Но уйти уже не получится.
- Да, да! Давай, Док ждать не любит!
Знакомая дорога. Он ходил в подвал из сада, где прятался сарай для животных. Вот и сейчас, не ожидая Крыса, толкнул дверь и вошёл в кухню. Пересечь её, а потом налево - под арку, в кладовку. Потом по узкой лестнице вниз, в подвал. За стойками с вином ещё дверь - массивная, плечом не вынесешь. Он пробовал. А там уж почти дом. Все же пять лет провёл в зверинце.
Крыс вырвался вперёд, забежал в операционную. В тёмной и пока пустой комнате зазвенели инструменты - Док любил старину, - запикал какой-то прибор.
- Урри! Иди сюда... Иди, чего покажу, - хохотнул Крыс.
Он снял очки, только вспомнив о них, помялся на пороге и вошёл в комнату. Свет зажегся с секундным опозданием, отреагировал на бывшего пациента. Метку ему так и не удалили.