оперников сейчас не было. Какие способности были у них он не знал, возможно даже лучше его собственной. Но воспользоваться ими они точно не успеют. Кто знает, возможно Лесу даже следует быть благодарным ударившему его парню. Если бы Лес не был принуждён к действию сейчас, в будущем такой возможности ему могло и не представиться. Дальше всех находилась женщина и именно она настораживала больше остальных. Лес не был уверен, что решился бы действовать если бы обнаружил в ней какие-либо признаки включённости в ситуацию. Но как и её подчинённые она находилась в состоянии статуи, на уровне восприятия на порядки медленнее, чем Лес сейчас. Последним Лес едва взглянул на Паруса незыблемо лежащего на подстеленной куртке. Эмоций тот вызывал не больше, чем манекен. Несмотря на весь огромный вред, который он Парусу причинил, Лес больше не чувствовал себя ни виноватым, ни ответственным. Перед лицом угрозы его собственной жизни это уже ничего не значило. А угроза жизни было нешуточная. Он посмотрел на свою грудь куда пришёлся удар. Грудную клетку вмяло внутрь сантиметра на 2, с чёрным отпечатком подошвы на ткани рубашки. Он почувствовал захлёстывающую волну паники, увидев это. Травма потяжелее, чем у Паруса. Сломаны рёбра, может и грудная кость - дышать нормально он точно не сможет. Паниковать он мог сколько угодно долго, в его собственном измерении времени это не имело никакого значения, но волна страха схлынула так же быстро как возникла. Когда Лес осознал, что травма, на вид тяжелейшая, не причиняет ему ни малейших неудобств. Лёгкий толчок вознёс его на ноги. Он провёл ладонью по вмятине на груди - несомненно дышать с таким повреждением было бы почти невозможно. Но сейчас, на режиме, такой штуки как дыхание ему совершенно не требовалось. На самом деле эта травма даже помогла Лесу немного лучше понять как работает способность. Ведь по сути, если бы она просто ускоряла его в десятки раз, без каких-то дополнительных мер, то имея дело с такой скоростью он просто бы покалечил себя. Мускулы бы сорвало с костей, да и сами кости бы перемололо перегрузкой. Значит одновременно с увеличением скорости он получает и укрепление всей системы. Другими словами находясь в режиме Лес намного менее уязвим к внешним воздействиям и намного сильнее, словно облачён в невидимый силовой скафандр. И пока он не выйдет из режима никаких проблем со смятой грудной клеткой не возникнет. Но рано или поздно из режима придётся выйти. Впрочем невожно. Он просто постарается оставаться ускоренным настолько долго насколько это возможно. Лес потянулся за рукой ударившего его парня. Лёгкость всех действий действовала почти умиротворяюще. Можно было двигаться плавно. Он потянул захваченную кисть на себя. А можно резко. Взвившесь с неуловимой даже для самого Леса скоростью, его нога врезалась подошвой в голову парня, снося её с шеи линейно ровным срезом. Тьма лоскутами выделилась из окружающего пространства, сливаясь в накатывающую со всех сторон сферу. Лес поспешно сбросил режим способности, удерживая сферу от схлопывания на нём. Возобновились остановленные мировые линии, разматываясь во временной процесс. Набух бугор над срезом шеи молодого, готовясь фонтаном вытянуться вверх. Игорь начал плавный как тектонический дрейф поворот. Незаметно тронулась с места рутина множества неочевидных процессов: протискивались сквозь воздух окружающие звуки, смещались границы насыщенных конвекционных потоков над землёй, увлекал за собой во вращение момент импульса планеты. Тяжело готовилась к усилию шея женщины, готовясь сдвинуть её голову на пару сантиментров в сторону, отслеживая давно законченное движение Леса. Преодолевал пороговые значения потенциал действия, нейротрансмиттеры заполняли синаптические щели. А под этими поверхностными процессами, начинался фундаментальный сдвиг переводящий обычные понятия скорости и силы в категории бесконечно малых. Но даже этот сдвиг находился в таком отдалении, что с таким же успехом мог располагаться за горизонтом событий. Всё, что требовалось от Леса для полного устранения угрозы - просто коснуться Крючковой. Переданной энергии было бы достаточно, чтобы просто разорвать её изнутри. Тёмное облако понемногу подступавшее, густело, стягиваясь в плотную стену. Лес не мог бы сказать было ли это простой визуализацией предела использования способности или реальным явлением. Ему только было ясно, что стоит сделать любое, чуть слишком энергетически насыщенное движение, стена мгновенно сомкнётся на нём. Относительно проблем, которые создаст нерешённая сейчас ситуация, сомнений никаких быть не могло. Проблемы ждут огромные. Осознавать, насколько они будут огромны и насколько минимальное усилие требуется сейчас, чтобы устранить их в зародыше, было тяжело. Но ещё тяжелее дался выбор бездействия. Если бы не воспоминание насколько беспомощным он оказался в городе, когда Степан спас его с Петром, вполне возможно Лес не смог бы оставить всё как есть и просто уйти. Только мысль о замкнувшем его в тот раз, когда он переоценил свои силы, небытии удержала Леса от попытки посоревноваться с близящейся тьмой на скорость. Вместо этого он миновал всё никак не могущую повернуть голову Крючкову и протиснулся в зазор между заборами соседних участков. Она так и не смогла сама повернуть голову, до того как сдвиг выбил её на поверхность из глубины события, позволив освобождённой молнией взгляда вобрать обстановку. Застывшие помощники, один с головой, другой уже без, Парус у них под ногами, заборы, асфальт деревья, прохожий в отдалении, дождь кругом и над головой. Крючкова осторожно подвигалась, привыкая к состоянию сдвига. Исчезновение Леса она заметила сразу, поэтому чувствовала себя в сравнительной безопасности. Сам факт того, что он сбежал наполнял её облегчением и беспокойством. Облегчение вызывало то, что он не воспользовался эффектом неожиданности, чтобы убить, кроме молодого, и старшего и её саму. Беспокойство - то, что обладатель реально устрашающей способности, на свободе и возможно враждебен. Переместившись к месту, где с поднимавшимся над срезом шеи бугром крови стояло тело молодого, Крючкова мельком глянула на отдрейфовавшую метра на два голову и присела, осматриваясь кругом. Кроме коридора проложенного ею в неплотной стене дождя, ближе к асфальту сохранялся остаток полузаполненного дождём туннеля. Проследив его направление, она невольно прищурилась - путь проходил вплотную с тем местом, где, абсолютно беспомощная в тот момент, стояла она сама. Не будь она в сдвинутом состоянии, по спине пробежали бы мурашки, так близко оказывается прошла рядом смерть. Но тело после перехода ощущалось совершенно по-другому, поэтому единственной реакцией был прищур и лёгкий холодок в глубине сознания. Она подошла к зазору между плотно сходившимися участками, невольно испытывая радость от скорости, силы и слаженности своего движения. В этом состоянии ей всегда хотелось разрушать, чтобы на полную испытать бесконечные возможности. Пройти мимо врага, разорвать которого можно было бы лёгким толчком, она бы не смогла. Сдержанно развернувшись, хотя ей ничего не стоило бы пройти прямо сквозь бетонированные углы заборов, Крючкова боком вдвинулась в щель между участками. Именно желание разрушать диктовало ей эту сдержанность - начав, будет трудно становиться. В отдалении зазор упирался в серое ограждение третьего участка. Выглядело это как тупик. Не будь она в разогнанной фазе, на этом Крючкова бы и остановилать, посчитав, что беглец ушёл другим путём. Но сдвиг побуждал к действию. Лёгким толчком переместившись в конец прохода, чувствуя себя невесомой и одновременно неимоверно инертной, она обнаружила, что дальше путь всё-таки был. Если справа ограждения сходились вплотную, то слева продолжался узкий проход заваленный кусками опалубки, кирпичной крошкой и битым шифером. Негусто истыканный ломкими стеблями цикория мусорный горб поднимался до середины высоты разделённых им заборов. Ничего необычного в этом не было, но странная деталь привлекла её внимание. Крючкова рывком наклонилась вперёд, чтобы удостовериться. Действительно, песок, чешуйки бетона и всякое крошево, вместе с прозрачным маревом пыли, сантиметра на два поднимались над мусорным горбом, словно он вдруг резко осел под прыжковым толчком, а мелочь за ним не успела. Посмотрев в обе стороны, Крючкова выбрала правую. Аккуратно взявшись за железный гребень забора, она перемахнула во двор. Перед ней предстала побеленная стена дома с двумя окнами и убегающая в обе стороны натоптанной дорожка. И облаком повисшая тревожность. Никаких признаков, что здесь кто-то проходил не было, Крючкова могла бы вернуться и заглянуть за другой забор, но тревожность заставила сделать несколько шагов вперёд, за дорожку, к самой стене. Даже находясь вплотную, она не видела ничего необычного, зато тревога возросла до такой степени, что Крючкова, почти без колебаний шагнула в сторону от давящего участка и проткнула рукой окно. Вещество - стекло, рама, кладка проёма - дрогнуло и волной разъехалось, как ряска на водном зеркале. Женщина шагнула в дом. Комната за окном оказалась совсем маленькой, с узкой кроватью со сдёрнутым покрывалом, сундуком, компактным столиком. Дверь в направлении, с которого на Крючкову накатывала тревога, была закрыта. Состояние сд