ько они будут огромны и насколько минимальное усилие требуется сейчас, чтобы устранить их в зародыше, было тяжело. Но ещё тяжелее дался выбор бездействия. Если бы не воспоминание насколько беспомощным он оказался в городе, когда Степан спас его с Петром, вполне возможно Лес не смог бы оставить всё как есть и просто уйти. Только мысль о замкнувшем его в тот раз, когда он переоценил свои силы, небытии удержала Леса от попытки посоревноваться с близящейся тьмой на скорость. Вместо этого он миновал всё никак не могущую повернуть голову Крючкову и протиснулся в зазор между заборами соседних участков. Она так и не смогла сама повернуть голову, до того как сдвиг выбил её на поверхность из глубины события, позволив освобождённой молнией взгляда вобрать обстановку. Застывшие помощники, один с головой, другой уже без, Парус у них под ногами, заборы, асфальт деревья, прохожий в отдалении, дождь кругом и над головой. Крючкова осторожно подвигалась, привыкая к состоянию сдвига. Исчезновение Леса она заметила сразу, поэтому чувствовала себя в сравнительной безопасности. Сам факт того, что он сбежал наполнял её облегчением и беспокойством. Облегчение вызывало то, что он не воспользовался эффектом неожиданности, чтобы убить, кроме молодого, и старшего и её саму. Беспокойство - то, что обладатель реально устрашающей способности, на свободе и возможно враждебен. Переместившись к месту, где с поднимавшимся над срезом шеи бугром крови стояло тело молодого, Крючкова мельком глянула на отдрейфовавшую метра на два голову и присела, осматриваясь кругом. Кроме коридора проложенного ею в неплотной стене дождя, ближе к асфальту сохранялся остаток полузаполненного дождём туннеля. Проследив его направление, она невольно прищурилась - путь проходил вплотную с тем местом, где, абсолютно беспомощная в тот момент, стояла она сама. Не будь она в сдвинутом состоянии, по спине пробежали бы мурашки, так близко оказывается прошла рядом смерть. Но тело после перехода ощущалось совершенно по-другому, поэтому единственной реакцией был прищур и лёгкий холодок в глубине сознания. Она подошла к зазору между плотно сходившимися участками, невольно испытывая радость от скорости, силы и слаженности своего движения. В этом состоянии ей всегда хотелось разрушать, чтобы на полную испытать бесконечные возможности. Пройти мимо врага, разорвать которого можно было бы лёгким толчком, она бы не смогла. Сдержанно развернувшись, хотя ей ничего не стоило бы пройти прямо сквозь бетонированные углы заборов, Крючкова боком вдвинулась в щель между участками. Именно желание разрушать диктовало ей эту сдержанность - начав, будет трудно становиться. В отдалении зазор упирался в серое ограждение третьего участка. Выглядело это как тупик. Не будь она в разогнанной фазе, на этом Крючкова бы и остановилать, посчитав, что беглец ушёл другим путём. Но сдвиг побуждал к действию. Лёгким толчком переместившись в конец прохода, чувствуя себя невесомой и одновременно неимоверно инертной, она обнаружила, что дальше путь всё-таки был. Если справа ограждения сходились вплотную, то слева продолжался узкий проход заваленный кусками опалубки, кирпичной крошкой и битым шифером. Негусто истыканный ломкими стеблями цикория мусорный горб поднимался до середины высоты разделённых им заборов. Ничего необычного в этом не было, но странная деталь привлекла её внимание. Крючкова рывком наклонилась вперёд, чтобы удостовериться. Действительно, песок, чешуйки бетона и всякое крошево, вместе с прозрачным маревом пыли, сантиметра на два поднимались над мусорным горбом, словно он вдруг резко осел под прыжковым толчком, а мелочь за ним не успела. Посмотрев в обе стороны, Крючкова выбрала правую. Аккуратно взявшись за железный гребень забора, она перемахнула во двор. Перед ней предстала побеленная стена дома с двумя окнами и убегающая в обе стороны натоптанной дорожка. И облаком повисшая тревожность. Никаких признаков, что здесь кто-то проходил не было, Крючкова могла бы вернуться и заглянуть за другой забор, но тревожность заставила сделать несколько шагов вперёд, за дорожку, к самой стене. Даже находясь вплотную, она не видела ничего необычного, зато тревога возросла до такой степени, что Крючкова, почти без колебаний шагнула в сторону от давящего участка и проткнула рукой окно. Вещество - стекло, рама, кладка проёма - дрогнуло и волной разъехалось, как ряска на водном зеркале. Женщина шагнула в дом. Комната за окном оказалась совсем маленькой, с узкой кроватью со сдёрнутым покрывалом, сундуком, компактным столиком. Дверь в направлении, с которого на Крючкову накатывала тревога, была закрыта. Состояние сдвига превращало большую часть эмоций переживающего его человека в неясные тени, и всё же ей потребовалось приостановиться перед дверью, чтобы собраться с духом. Приложив ладонь к дверному полотну, она превратила его в прямоугольное скопление обломков, сквозь которое и прошла, заставляя щепки отплывать во всех направления. В новом помещении Крючкова оказалась в полумраке. Очертания предметов скрывала взвесь в воздухе, моментально прилипшая к коже. Она невольно провела ладонью по лицу, стирая облепившую плёнку - в руке осталась комками собравшаяся красная жидкость. Смутная в красном тумане туша дивана с неряшливо сгруженной кучей, переваливающейся через спинку, заставила отвернуться, слишком эта куча выглядела неприятно. В углу, куда она отвернулась стояла лампа под рюшечным абажуром. Туда она и отошла, отгораживаясь от взвеси локтем, и, постояв мгновенье, развернулась. Отсюда и вправду было лучше видно. И сами тела, и отлетевшие куски, в новой перспективе словно проявились, перестав маскироваться под просто грязный беспорядок, даже под смягчающим покровом тумана. Двое взрослых и двое детей, насчитала Крючкова под безэмоциональной бронёй ускорения. Маловероятно, что вся семья прошла кому, скорей мужчина привёз бессознательные тела жена и детей из города. Только затем, чтобы их разорвал случайный атрибутер. Причина такого поступка, у Крючковой вопросов не вызывала. Её больше занимало, как Лес пришёл к такой модели действий. И почему эта модель настолько расточительна. Она подняла с пола вырванную из грудной клетки гармошку рёбер - нет серьёзно, кто так делает?