4
- Четверо? - Ширин слегка нахмурился. - Плохо, нежелательно терять людей. Что же ты? - он с недоумением посмотрел на Крючкову. Та ответила неподвижным взглядом и Ширин неожиданно рассмеявшись развёл руками: - Шучу, шучу, всё нормально. Убивайте, развлекайтесь - это совершенно нормально. Зачем нам посёлок, зачем какая-то организация, когда так весело всё крушить. Высокий, в неформальных джинсах и свитере с видневшимся клетчатым воротником рубашки и в лёгких белых кедах, он выглядел очень цивилизованно, в противоречие своим призывам. К цивильности располагала и кабинетная обстановка, с рабочим столом в аккуратных стопках папок и бумаг, шкафом с документами и сейфом. На двери, распахнутой внутрь кабинета, висела табличка "Ширин, Всеволод Петрович". Стоя перед собственным столом, прислонившись к нему, Ширин приглашающе улыбнулся Крючковой. Это располагающее лицо с крупными чертами, вызывало в ней одну основную эмоцию - настороженность. Несмотря на весь свой холодный вид, в общении с мэром она всегда максимально тщательно выбирала слова. - Мы не развлекались, - ровно сказала она. - Ни я, ни Фёдор с Игорем. - Точно, - спохватился мэр, - ещё и Фёдор убит, долбоёб такой. Зачем ему так необходимо провоцировать каждого встречного? Оттолкнувшись от стола, он пересёк кабинет и заглянул в приёмную, словно ожидая найти там упомянутого Фёдора, чтобы распечь. - Так что, - его голос прозвучал приглушённно из-за того что он говорил повернувшись спиной к Крючковой, - куда этот твой беглец делся? Доставит нам ещё проблем, наверно. - Ему же лучше, если не доставит, - заметила Крючкова. - Но скорей всего он уже далеко отсюда.
- Договориться? - поглядывая в сторону окна, Лес прилагал усилия, чтобы не начать кружить по комнате. Давно он не чувствовал себя таким нервным. - Будет нелегко, после убийства одного из них. Стёпа, стоя у двери, оглядывал обстановку в неровном свете масляной лампы, словно и не был хозяином, и видел всё это впервые. - Вроде ты говорил, что защищался, - отвечал он, переводя взгляд с кровати на ковёр и с ковра на люстру. - Так и есть, - Лес приложил руку к груди, где совсем недавно имелась жуткая вмятина. Никаких следов от неё не осталось. Он подошёл к столику со стоящим на нём графином, поднял его и вытянул полтора литра воды одним длинным глотком. Немного помолчав, он спросил: - И как мне с ними нужно договариваться? - Насколько я это себе представляю, - Стёпа обвёл комнату взглядом в поисках предметов обойдённых его вниманием, - они понесли ущерб из-за тебя. Если ты ущерб компенсируешь, почва для разногласий исчезает. - Каким образом я компенсирую? - от нервов Лес стал легкораздражимым. - Приставлю блядь покойнику голову обратно? - Займёшь его место, - разъяснил Стёпа. - Будешь служить администрации. Мысленный процесс Леса с нервозной линии сразу переключился на новую. Работа с силой управляющей посёлком не вызывала у него энтузиазма. Однако, по сравнению с положением изгоя, а в худшем случае и мертвеца, примкнуть к администрации было оптимальным вариантом. Оставалось выяснить насколько другая сторона к этому готова. План сложился сам собой буквально тут же. Разъяснение Стёпы только прозвучало, как Лес ощутил схлыв нервозности. Не такое большое поле решений у него было, чтобы предаваться метаниям. Переход к спокойствию оказался эйфорически внезапным. Лес прикрыл глаза, впитывая это чувство. В проясневшем сознании топталась какая-то тень, на пороге восприятия. Лес, с некоторым недоумением отметил это и сразу задвинул на границу памяти. - Не знаю, сработает ли твоя идея, - сказал он после небольшой заминки, по которой никак нельзя было сказать насколько значительная перемена произошла в его настроении. - Но помог ты мне здорово. Постараюсь вернуть долг, если будет возможность. Коротко глянув на Стёпу, Лес вышел из комнаты. В тёмном коридоре ему попался нёсший поднос с двумя стаканами Пётр. Осушив оба, Лес шагнул мимо к входной двери и толкнул её. Ночь снаружи зависла невидимым в темноте дождём. Практически никаких источников света в посёлке не было и это могло стать неожиданным препятствием для так хорошо сложившегося плана. Выйдя со двора, Лес неспешно пошёл по улице, дожидаясь пока глаза привыкнут к темноте. Как он сегодня здесь оказался - Стёпа жил в одной из самых глухих улиц посёлка - Лес не помнил, а ещё не помнил куда исчезла нанесённая ему калечащая травма. Но, побывав здесь ещё в тот раз, когда Степан с Петром вывезли его из города, дорогу более менее представлял. Меряя её шагами, Лес восстановил в памяти последние моменты оставшиеся с ним, после разминки с Крючковой. Проскочив между заборами, он перепрыгнул один из них, оказавшись на незнакомом участке. В следующий момент, когда он осознавал себя, Лес уже находился на той улице, по которой он шёл и сейчас - по одной стороне стёсаннный бок сопки, по другой, повернувшиеся глухими заборами участки. Ни одних ворот до самого конца плавного изгиба дороги замкнутой одноэтажным домом за невысокой оградой. Час назад было ещё довольно светло, так что проблем с рекогносцировкой не возникло. Место он всё-таки вспомнил, а вот как оказался здесь - словно по смене кадра, с чьего-то двора на открытой улице за километр оттуда - понять так и не смог. Не в силах найти наполненный хоть какими-то воспоминаниями промежуток между этими состояниями, Лес скользнул глазами по крыльцу дома за оградой и обнаружил там спокойно стоящего Стёпу. - Жутковато смотрится, - сказал он. Лес оглянулся на пустую дорогу. - Что? - спросил он, снова повернувшись к Стёпе. Тот провёл перед собой двумя пальцами, заключая Леса в невидимую рамку: - Вся эта кровь. Наскоро оглядев себя, Лес действительно обнаружил, что обильно заляпался кровью, видимо из размолотой кисти Паруса. Хотя Парус вроде покалеченной рукой не слишком-то размахивал. Что намного больше поражало, исчезла вмятина на груди, которую Лесу оставила подошва молодого помощника Крючковой. Недоверчиво ощупав бывшую вмятину ладонью, Лес действительно убедился, что травма исчезла, отчего он на несколько мгновений застыл, пытаясь осознать случившееся. - Заходи, - пригласил Стёпа, - расскажешь, зачем пришёл. - Спасибо. - Лес шагнул в калитку, прошёл по бетонным прямоугольникам дорожки, разделённым травяными бортиками и поднялся на крыльцо. Удаляясь в шороховатой темноте от Стёпиного дома, Лес подсчитывал итоги своего визита. Он выпил двенадцать стаканов чая и графин воды. Получил дельный совет. Полностью успокоился и подготовился к любому исходу ситуации. Получил убежище до наступления ночи. Урожай вышел немалый. Настолько, что оставалось только удивляться каким образом его так удачно перекинуло с чужого участка на эту улицу. Мутные контуры и сгустки дрейфовали на периферии зрения, невольным образом концентрировавшегося на малочисленных огнях. Основное электроснабжение посёлка прекратилось с остановкой местной станции, а генераторы были не у многих. Помешать отсутствие освещения Лесу конечно не могло, в небольшом посёлке было бы трудно заблудиться, но довольно сильно замедляло его передвижение. Спешки он особой не ощущал, да и промокнуть не боялся, но пальцы начинали потихоньку неметь от холода и Лес слегка поднял скоростной режим, чтобы проверить не поможет ли это согреться. Чувство холода сразу аккуратно отрезало, как раньше боль, когда ему вмяли рёбра в лёгкие. Вместо телесного наступило онемение эмоциональное, как будто холод сместился с плана реальности на эйдетический уровень. Состояние было очень комфортное. Мысленный процесс анестезировался, словно после стакана водки, только без алкогольного размазывания личности в кисель. В последнее время он практически перестал видеть интерфейс ускорения, если так можно было