лоса обменялись словами во вдруг отгородившейся пропастью внешней среде. Лес опустил руку, чтобы вежливо, абсолютно корректно попросить обладателей голосов убрать фонарь и позволить ему пойти своей дорогой и тут его в лоб, одновременно с раскатившимся треском выстрела, стукнула пуля. Пятерых, стоящих за лучом второго фонаря, объединяла, кроме уверенности поз и внушительности экипировки, ещё и монументальность давления на окружение. Казалось само пространство выгибалось от тяжести этих, в остальном обычных, человеческих фигур. В своём обычном, заторможенном состоянии, Лес не думал, что сумел бы заметить или осознать эту особенность незнакомцев. Но в тот момент, когда, просверлив насыщенный влагой воздух, маленькая тяжёлая пистолетная пуля долетела до него, само по себе включилось ускорение. Лес не включал его совершенно точно и в любой другой момент подобная потеря контроля заставила бы его здорово занервничать. Но сейчас внезапно возникшая самостоятельность способности предотвратила его убийство, так что нервничать было бы глупо. Из группы большинство даже не смотрело в сторону Леса, лишь один светил фонарём, а другой направлял пистолет, не успев опустить его после выстрела. Лес шевельнул головой и под этим движением ввинчивающаяся в его лоб пуля сплющилась, разъезжаясь брызгами из прорвавшейся оболочки. Он протянул руку и застывшая манекенами пятёрка людей плавно наехала на него, до тех пор, пока его пальцы не сомкнулись на стволе пистолета. Несколько запоздало Лес осознал, что только что совершил невероятно длинный и точный горизонтальный прыжок, приземлившись непосредственно перед стрелком. Пока Лес с отставанием переживал это мгновенное смещение, накатило новое беспрецедентное чувство: хрупко, с отслаивающимися осколками, сминаемой под пальцами стали. Как мог быстро, он переключил внимание и снова опоздал. Что бы это ни было, существо или процесс перехватившее управление его телом, оно опережало даже ускоренное сознание Леса. Парадоксально, но даже взвихрившееся на месте стрелка облако крови - Лес не представлиял, что должно было сделать его тело, чтобы вызвать подобный эффект - не мешало обзору ситуации. Поле восприятия Леса, вместо сектора непосредственно перед глазами, круговой волной раскатилось во все стороны сразу, не сдерживаемое ни темнотой, ни дождём, ни сколь угодно яркими источниками света. Хотя интерпретировал он это чувство в зрительных образах, зрением это уже не являлось. Не поворачивая головы, Лес сфокусировал внимание на первой группе, которая похоже преследовала девушку. Их было трое, с оружием за плечами и фонарями в руках. Одежда разнообразная, от военторговского камуфляжа, до болоньевого жилета с отражающими полосками. Снаряжением они почти не отличались от пятёрки спровоцировавшей Леса, хотя те только что вышли со двора дома через дорогу, а другая группа явно двигались от поворота улицы. Руку освещавшего девушку парня снесло вместе с немалой частью тела. Лес, как абсолютно посторонний, увидел промелькнувшее пятно, оказавшееся его собственным телом, замирает перед человеком стоявшим чуть дальше мимоходом располовиненного парня. Придерживая человека за плечо, существо аккуратным тычком лопнуло его как мыльный пузырь. Это я? подумал Лес, я нахожусь сейчас в этом теле? Он почувствовал, что вступает в высвобожденную лопнувшим человеком полужидкую массу. Мгновенно вспомнилось, как ему в критическом состоянии пришлось пить чёрную кровь тварей. Сейчас телу Леса тоже требовалось поддерживать режим, потеря влаги должна быть огромная. Мысль о том что сейчас он будет вытягивать кровь из окутавшей его облаком мешанины вызвало у отрешённого от тела сознания Леса совершенно жуткую бесплотную тошноту. Чувство это практически тут же прошло, пить кровь никто не собирался. Лес просто стоял посреди облака эмульсии и не делал ничего. Пока чужеродная сущность захватившая его тело находилась в движении, Лес абсолютно точно понимал, что ему невозможно перехватить контроль. Так же как невозможно вести машину имитирую движение руля с пассажирского места. Но сейчас непрошенный водитель прекратил любую активность, похоже предоставляя возможность хозяину вернуться за руль. Настороженно, преодолевая страх и неловкость, Лес попытался повернуть голову вправо. Никакого сопротивления со стороны неведомой сущности он не встретил. Мышцы, пусть и неуверенно, попытались отозваться на команду сознания. Что его остановило, так это внешнее воздействие. В облаке кровавого тумана, которое его окружало, дисперсная мешанина тканей точно была неспособна настолько сковать Леса. Ощущение было такое, будто его залили мгновенно схватившимся бетоном. Несмотря на объёмное зрение, ускоренность, разрушительную мощь проявленную им, хоть и под чужеродным управлением, Леса объял панический приступ клаустрофобии. Даже нахождение под чужим управлением вдруг стало казаться лучше этого непреодолимого паралича. Навалившийся страх, сила сковавшая любое движение, сопротивление собственного тела, неохотно возвращавшегося под управление старого хозяина - ситуация достигла точки обессмысливавшей борьбу. И тут, замедленно преодолевая невидимое сопротивление, правая рука Леса пришла в движение. Первым делом Леса охватило странное облегчение - чужеродная сущность оказывается его не бросила и собиралась взять положение под контроль. Зрелище того, что с рукой, по мере её движения, происходило, быстро это облегчение смело. Плоть вминалась в невидимый барьер, разъезжалась, давая путь красной массе подкожных тканей, сквозь которую пробивалась кость, в свою очередь дробясь белым крошевом. Чужая сущность разрушала тело Леса с не меньшим пренебрежением, чем тела других людей. Подступающий накат невообразимой боли давал о себе знать лёгким жжением, довольно сильно отставая от ускоренного сознания Леса. Что поражало его больше всего, это продолжавшееся смутное ощущение восходящего движения от фактически несуществующей правой руки. Машинально взглянул туда, где по этим ощущениям должна была быть его рука, Лес обнаружил там только воздух заполненный клочьями красного тумана. Они разворачивались и расступались хвостатыми витками, обволакивая проходивший сквозь них прозрачный предмет. Боль вскипала на заднем плане сознания, а Лес продолжал наблюдать за траекторией невидимой массы, пока она не остановилась замкнувшись на участке воздуха. Лес настолько сосредоточился, что действительно увидел плавающие пятна в том месте, где, как говорили ему чувства, его правая рука ухватила нечто невероятно тонкое и жёсткое. Действие совершённое прозрачной массой, которую Лес продолжал воспринимать как часть себя, не было простым схватыванием. Это было схватывание-поглощение-внедрение-замыкание и не только, но у него абсолютно не было возможности для поиска точного термина. Кроме агонии от сокрушённой в кашу конечности и уродливо выпухнувшей из каких-либо рамок ситуации, - то что накрыло Леса превратило любые обстоятельства в практически несуществующие. В какой-то степени это было сравнимо с объёмным зрением, полученным, когда его тело перешло под чужой контроль. Тогда Лес тоже оказался погребён лавиной образов, словно провалился в калейдоскоп. Лишь преодолев полную дезориентацию, с множественными углами зрения сливающимися в невообразимый агломерат, он оказался способен концентрировать внимание на отдельных участках объёмного восприятия, игнорируя мириады остальных. То, что случилось сейчас, полностью превосходило возможности Леса к адаптации. Вначале не было ничего ошеломляющего - Лес почувствовал головокружение оказавшись вместо кровавого тумана в каком-то мутно-белом пространстве. Из размытой перспективы вылетел рой бесцветных пятен и точек, сделал виток, вывернулся, умножаясь в числе. Когда Лес попытался отвести взгляд, пространство кувырнулось выбросив его такой же бесцветной точкой в рою, на закрученной в самой себе бесконечной петле. С каждым проходом Лес распадался на растущее подмножество точек, любая из которых ощущалась как находящаяся в покое в вихре атакующих восприятие объектов. Чувствуя полную дизориентацию, Лес впал в состояние абсолютной пассивности. Вещи вышли из-под контроля на таком уровне, что надежды хоть как-то повлиять на ситуацию не осталось. Вдобавок, ненадолго оказавшись под чужим управлением, он мгновенно приспособился к роли пассажира. Зависеть от сторонней воли было настолько удобно - никаких усилий или действий, никакого понимания происходящего не требовалось. Достаточно присутствовать как свидетелю событий, а участвовать в них будет кто-то другой. Вливаемая воронкой дробность нарастала, стягивая вывернутые на себя точки в петли их собственных отражений. Умение осознавать свою личность, привычное Лесу так же как дыхание или зрение, обрушилось в бездну симметрий, канув среди никуда ведущих переходов. Остался только последний чёткий и собранный образ: пузырящееся серыми корпускулами прозрачное пространство искажённое до бесшовного соприкосновения частиц в единую сферу, одновременно являющуюся и одной из них. Образ плыл сквозь отражения не размываемый мириадами перекрывавших друг друга сдвигов. Какой-то из них добавил ему вторую картинку, зацепившуюся за край: тусклая масса нитевидных текстур стяг