— Сам не знаю. Повезло, — ответил Ермолай и тоже вскинул карабин прикладом вверх, чтобы рассмотреть ствол.
— Я видел, как ты их хуярил. Красиво.
— Спасибо. — Для верности Ерёма ещё раз протащил веревку через ствол и занялся затвором.
— Ты в налоговой давно работаешь?
— Шесть лет.
— А до этого, где работал?
— До этого я учился. Я в институт после армии поступил. Закончил — и сразу в налоговую взяли.
— Понятно. А вот мне, где только не довелось бывать, пока служил в действующей.
— А что, со службой завязал? — Ермолай протирал масляной тряпочкой затвор.
— Завязал. Надоело влачить нищенское существование. Жить в общагах у Черта на рогах и с утра до ночи копаться в моторах — я механиком был. — Олег капнул ружейного масла на «мягкий» ерш и стал снова гонять его по стволам. — Заочно окончил финансовый техникум, послужил чуток и уволился из Армии в звании капитана.
— Ты механик был?
— Был механик. Потом немного был финансистом. Потом уволился — был свободным художником — предпринимателем-самоучкой. Гонял с женой в Турцию, кожу возил, квартиру купил, машину купил. А когда бы я такое поимел от службы. Перед выходом на пенсию? Да и то сомневаюсь — после перестройки — полный облом. Даже ждать нечего! Никаких перспектив — ни, тебе, зарплаты, ни социальной помощи и положенного обеспечения. Форма, только, да и то — не будешь же каждый день в форме ходить, особенно если пригласили на торжество — в ресторан, положим или с бабой где завис.
Олег засаленной зубной щеткой почистил ружейный замок, собрал ружье, переломил, щелкнув пружинами, закрыл, спустил курки, направив стволы в потолок, поставил на предохранитель — готово. Потянулся за чехлом.
— Потом подмазал где надо, — продолжал он, — взяли в училище на должность. Сейчас там финчастью командую. Гражданское училище — это тебе не военное. Хотя и ходим в форме, но разница, я тебе скажу, очень большая. Да и перспективы есть.
Зачехлив ружьё, Олег встал, потянулся, хрустнул суставами, зевнул, посмотрел на Ермолая и сказал:
— Я свою пушку в доме оставлю — всё равно она уже отогрелась.
— Я тоже, — согласился Ермолай, собирая карабин, и ещё раз каждую часть обтирая по ходу.
Мужики обычно стволы, не зачехляя, вешают в сенях, если не собираются их чистить, чтобы конденсат не скапливался в капли и не портил сталь. В сенях температура почти как на улице — не оттают. А раз уж почистил, чего пушку на мороз тащить, оставляют в доме. Логично? В сенях и так место нету: арсенал — поберегись!
— Ну, что, друзья, разбирайте трофеи. — Батя в клубах холодного воздуха появился в проеме двери, подошел к столу и вывалил охапку козьих ножек и маленькие рожки самца на стол. — Из ножек можно отличную рукоятку для ножа сделать! Выбирай, Ермолай. Какую тебе? Рога — тоже твои.
— Спасибо, Иваныч, я воздержусь. У меня нож нормальный, из козьей ноги мне не нравится — неудобный, по-моему. А рога («Почему он с рогами?» — промелькнула мысль) пусть Саня здесь приколотит — будете вспоминать нашу охоту — может, ещё раз пригласите.
— Как знаешь. — Батя пожал плечами. — Олег, а ты?
Олег, почему-то, тоже отказался на радость остальной команде. После, козьи ножки разошлись за милую душу. Рожки, тем не менее, пока повисли на гвозде у входа.
На дворе загремели ворота, свет фар пробежал по замерзшим окнам, заревела машина, проползая в ограду, зашумели голоса — приехали гонцы. Через пару минут все в доме, затащили аккумулятор, задергался рукомойник — это Семеныч с дороги сполоснулся и пошел переодеваться в спальную половину. Пять минут делов, и вся команда наконец-то в сборе. В легких спортивных костюмах или что-то около того, помытые, энергичные, мужики расставляют посуду на стол и вытаскивают припасы и выпивку. Саня без шапки изменился — не узнать, но глаза горят в предвкушении употребления алкоголя. Знакомый громкий голос капитана: «Так! Рассаживаемся, мужики. Баня готова, Митрич? Отлично! Всё! Все к столу! Заморим червячка! Валентин, — дежурь!»
Стол накрыт по-простому. Консервы: шпроты, сайра, килька в томатном соусе, печень трески — оставались в собственных банках. Огурцы и помидоры, конечно, переложили в чашки. Хлеб нарезали крупно. Почистили лук и чеснок. Колбаса, сыр, сало — в отдельных тарелках в нарезанном виде. В огромной кастрюле с укропом сварилась картошка. Хозяйка принесла соленых груздей и рыжиков на радость всем. Достали малосольный тягучий омуль. Но главное, открылась дверь, и внесли четыре сковородки разных размеров с печенью и жаренным свежим диким мясом. Мясо шипело, мужики замычали, потирая ладони. Передали по столу хлеб, вилки, ложки и налитые кружки. Угомонились. Бросили себе в тарелки немного закуси и повернулись к капитану. Во главе стола, как и положено, с торца встал капитан с белой эмалированной солдатской кружкой в руке: