Парни засмеялись:
— Ты уже один раз сбацал! Не давай ему, Вова, гитару сейчас такое начнется!
Мамонт в жизни не умел играть ни на одном музыкальном инструменте. Но в тот день, — 23 февраля, — втихаря где-то нажравшись, его занесло в солдатскую чайную. Впрочем, куда было ещё идти Мамонту в такой день. Однако в этот раз именно в чайной командование части решило устроить концерт для младшего офицерского состава и членов их семей. «Членами их семей», как правило, называли их жен, поэтому в Чепке, как в среде солдат называлась чайная, собралась довольно пестрая публика с «золотыми» погонами и декольтированными платьями, в духах и блестках. Сели за накрытые столики. Там же был и полковой ансамбль, который всю зиму, отлынивая от нарядов, чего-то там репетировал в теплом клубе, чтобы сегодня сыграть. Члены ансамбля — ребята, которые отслужили уже больше года-полтора, потому что именно такие способны были увиливать от работ в холодные зимние дни. Играл ансамблишко так себе. Но это была первая настоящая работа нового комсорга полка, прибывшего в августе в часть прямо из политического училища. И он очень хотел прогнуться. И парни его почти не подвели — все пока были трезвыми, единственно что, так это ударник залетел на губу. А что за ВИА без ударных. Срочно найти! Комсомолец уже начал нервничать — срывалось запланированное мероприятие и его прогибы. И тут появляется остекленевший Мамонт.
— Опля! Это я неудачно зашел! — подумал Мамонт и хотел, было, развернуться, чтобы свинтить из Чепка, но его заметил солист группы Андрюха Анч и, чтобы спасти ситуацию, сказал комсоргу:
— Вон Сергей Мамонтов — на ударнике играет классно — в школе в ансамбле играл!
После Андрюха сознался, что хотел только пошутить. Думал, посадят Мамонта за барабаны, которые из-за тесноты помещения поставили в гардеробе, и то, как на них кто-то будет стучать, всё равно, никто не услышит — польта (именно так он сказал) заглушат звук.
Комсомолец полка сразу схватился за это предложение — время поджимало — пора было начинать концерт. А пьяная, улыбающаяся рожа — Мамонт, вдруг согласился. Его переодели в чей-то приличный китель со значками и усадили за барабаны. Сев среди шинелей и шуб за установку, Мамонт наступил на педаль большого барабана. «Бум» — как поварёшкой по башке ответил барабан. Мамонту это понравилось. «Тыррррр» — пробежался Серега палочками по натянутой коже — ништяк! «Бдзынь, бдзынь», — ответили тарелки — воощее красота! И Мамонт вспомнил «Цепелинов»!
— Как? — спросили его ребята.
— Нормально звучат — отыграю! — вжившись в роль, ответил обнаглевший Мамонт.
Парни улыбнулись и с гитарами вышли к гостям.
— Уважаемые товарищи офицеры, — начал программу комсорг, четко произнося слова в иногда фонивший микрофон. — Уважаемые женщины! Начинаем концерт, посвященный Дню Советской Армии и Военно-Морского… ну, и так далее.
Первую песню Сергей Мамонтов отыграл тихо и скромно — чуть-чуть доносился его ударник из гардероба. Следующая — уже была лучше (как ему казалось). Потом были стихи, и Мамонт отдыхал. Потом еще пару песен строго под гитару, но Серёжа успел вставить несколько ударов в такт музыки, сбивая поющего, но никто не заметил. А когда Анч запел «Уголок России», Мамонт почему-то решил по-настоящему поддержать Андрюху. Комичность ситуации состояла в том, что Андрей Анч — вечный залётчик, с синими руками от партаков, известный в полку, как самый отъявленный хулиган, все свои полтора года, считай, с первого дня не вылезавший с гауптвахты, но, в сущности, нормальный белокурый парень, чем-то очень похожий на Есенина — пел всегда эту песню действительно от всей души! Он её всегда здорово пел — вышибая слезу. И это был, как казалось комсоргу, самый лучший номер программы.
Во время вступления, Мамонт всего три раза ударил по тарелкам и один раз наступил на педаль. Потом Андрей затянул:
— У-го-лоо-к Ро-сси-и, О-тчий дом…
— Дынч-бах, дынч-бах. Тададададат-та тада! — ответило из глубины гардероба.
— Где ту-ма-ны сии-ни-е за ок-ноом…
— Бдзынь-бдзынь, бух. Бдзынь-бдзынь, бух! — звенели тарелки, и бухал Большой.
— Где тво-и нем-но-го гру-стны-е…
— Тырррр, тырррр, дзынь. Тырррр, тырррр, дзынь!
— И глаа-за и пее-сни руу-сски-е.
— Тададададат-та тада! Бах-бум! Дзынь-дзынь (на всякий случай).
Короче, чтобы не ломать песню, Мамонта вытерпели все три куплета и припевы, потом сделали перерыв, отобрали у него палочки, китель, нахлобучили шапку и выпроводили из Чепка, так и не угостив чаем и пирожными, которые приготовили для солистов, чтецов и музыкантов. Мамонт пообещал, что он это им запомнит!