А я вот - иду. С зонтом. Проспорил Мишка! О чём я его и оповестила, помахав перед Мишкиным лицом сложенным зонтиком.
- Так он же у тебя сложен!
- А ты не говорил, сложенный или раскрытый. Ты сказал - с зонтом идти не сможешь, а я иду!
Народ радостно ржал, слизывая с губ капли дождя. Господи, мокрые все, хоть выжимай! Дождь мы уже не чувствовали, привыкли. Вот - смеёмся. А кто бы смеялся, попав в такую передрягу? Я задумалась, продолжая пробираться, протискиваться и продираться. Частокол не кончался и словно бы гуще стал. Как в сказке про Бабу-Ягу. Сейчас прилетит! Я шла и удивлялась - как это мы ещё идём? И главное - куда? И когда же будет вырубка?
Проглотив первые два вопроса, я озвучила третий. И все от смеха чуть не попадали. Оказалось, мы по ней идём. По вырубке, то есть. Отсмеявшись и обретя способность говорить, Мишка доходчиво мне объяснил, что лес здесь вырубили десять лет назад, пни выкорчевали, сожгли, земля хорошая, мягкая, золой удобренная, вот и вырос новый лес до небес, частоколом. Никто его не чистил, не прореживал, никому ж не надо, вот он и вырос такой... Старая вырубка. А ты что хотела? Я же тебе говорил, что вырубка будет. По-другому тут не пройти...
Я чувствовала себя обманутой. Словно мне пообещали что-то - и не дали. А так хотелось, чтобы - зелёная трава под ногами, солнечная поляна с растущей там и сям земляникой, торчащими пеньками и прочими радостями жизни. Теперь знаю, что такое вырубка. Так сказать, из личного опыта. До этого по-другому её представляла. Нн-дя, как сказал бы Мишка.
МАЛАХОЛЬНЫЕ, или РЫБАК РЫБАКА ВИДИТ ИЗДАЛЕКА
Когда мы вышли... вылезли то есть, из этой чёртовой вырубки, нам уже было всё равно, что дождь, что солнце. Вымокли все изрядно. А тут и солнце выглянуло! И всё бы хорошо, но лесная дорога, по которой нам предстояло идти, превратилась в грязный топкий ручей, и приходилось карабкаться сбоку, поминутно оскальзываясь и цепляясь за деревья, чтобы не свалится в грязь. Сначала чертыхались, потом привыкли и шли уже нормально. Нормальненько.
Дорога привела нас к озеру с песчаными берегами, и Мишка объявил пятиминутный отдых, ради праздничка (солнце светит и дождь почти кончился) удвоенный, то есть отдыхаем десять минут. Народ заметно оживился и радостно стал вспоминать, как они летом здесь купались. Сейчас - кто же в воду полезет, холодина такая, подумала я - и ошиблась.
Двое посиневших от холода мужчин стояли по пояс в воде и явно не торопились выходить. Как оказалось, у них там бредень был. Или сеть. И они её вытаскивали. Группа с интересом наблюдала, и как оказалось, напрасно: ничего они не вытащили, пустую сеть. Неудачливые рыболовы снова растянули бредень - и побрели...
- Малахольные! Холодно же! - сказала я.
- Кто малахольные? - переспросил кто-то из группы.
- Ну не мы же! - возмутилась я.
Тем временем эти двое вышли из воды и одевались, лязгая зубами и с интересом поглядывая в нашу сторону. Десять минут кончились, мы надели рюкзаки и двинулись в путь. Когда проходили мимо рыбаков, те поинтересовались, откуда мы взялись и куда путь держим. Узнав, откуда мы идём и куда направляемся, сильно удивились:
- Это ж километров пятьдесят!
- Тридцать пять, - уточнил Мишка. Эти двое недоверчиво покачали головами.
- Мы напрямик шли, через вырубку.
- Через вырубку?! Ну, вы даёте... Малахольные!
- А вы давно тут... рыбку ловите?
- Да с утра... торчком стоим. Думали, карась тут, бредень привезли... Озеро-то Карасиное называется. А тут нет ни фига. И вода ледяная, мы думали, теплее будет...
- Нн-дя, - оценил ситуацию Мишка. Рыбаки с ним согласились, энергично кивая двумя головами.
Мы попрощались и пошли дальше. Снова начался дождь, но зато дорога была уже нормальная, грунтовая. Я достала зонтик, ребята достали плащи, и мы потопали по грунтовке и часа через полтора дошли до станции. Изрядно вымокшие, но зато в плащах и под зонтами. В электричке пили чай, ели бутерброды и пироги, вспоминали этих горе-рыболовов и смеялись. День удался, дождь шёл только полдня, а до привала было солнце. Маршрут мы прошли в темпе и "без потерь".
О ПОЛЬЗЕ МОРОЖЕНОГО
Я так не считала, потому что по дороге к станции нам попался магазинчик, где продавалось мороженое. Но никто и не думал останавливаться. На моё робкое: "А там мороженое... Никто не хочет?" мне ответили: "Мороженое нельзя. В нём калорий миллион. Ты не знала? Так спросила бы".
Да знаю я, знаю, что нельзя. Но мне так хотелось... И не купленное, не съеденное, мимо пройденное мороженое стало для меня той самой потерей, которую никто из группы потерей не считал и без которой все спокойно обошлись. В этом всё отличие. Я хотела бы быть такой как они, мороженоустойчивой. Но у меня не получается. За мороженое я родину продам.
ПРОДОЛЖЕНИЕ "ПОЛОСЫ ПРЕПЯТСТВИЙ"
Объявили мою остановку, я попрощалась с группой и вышла из вагона, а они поехали до конечной, до вокзала. Странное чувство, когда расстаёшься с друзьями: мне было жаль, что я уже приехала, и не хотелось прощаться, хотелось ехать со всеми.
Вдоль платформы тянулись ряды продовольственных палаток. Мороженое!! Ура! Никто меня не остановит, никто ничего не скажет. Никто не узнает, что я его всё-таки купила. Нашаривая в кармане мелочь, я остановилась у палатки, вожделенными глазами изучая, выбирая... "Мороженое нельзя. Ты не знала? Так спросила бы, мы бы тебе объяснили, что можно и чего нельзя. Ты если чего не знаешь, спрашивай, не стесняйся".
Я решительно сунула деньги в карман и не оглядываясь зашагала к остановке автобуса. Я шла и улыбалась, несмотря на усталость, которая легла на плечи тяжёлым грузом. Или это от рюкзака? Ничего, завтра пройдёт.
И поесть было бы неплохо. Пельмени из морозилки достать и поджарить их на подсолнечном масле. М-ммм. Они вкусные получаются, как чебуреки. Поздно уже, творогу поем с чаем, а пельмени утром, с кофе...
Ввв-вв!! Вв-ветер! А автобуса всё нет и нет, а штормовка мокрая, и джинсы тоже. Ничего, не умру, приеду домой и сразу в душ! И сразу спать! К чёрту этот творог. Автобус, зараза, где ж тебя носит?..
А в следующее воскресенье снова в поход, в том же составе. Дожить бы - до воскресенья...