Про маму говорили редко. Папа всегда темнел лицом и начинал с трудом подбирать слова, словно у него в горле стоит ком и ему трудно дышать. Говорил отрывисто, не глядя на дочь, и всегда заканчивал одними и теми же словами: «Она тебя очень любит». Когда всегда слышишь одни и те же слова в финале разговора, то эти слова постепенно утрачивают свой первоначальный смысл. Эти слова становятся неким сигналом к окончанию разговора и запрещением продолжать его дальше. Что-то вроде воспрещающего знака «Запретная зона», «Посторонним вход воспрещён». Возводимая стена из железобетона между отцом и дочерью, за которой они уже не видят друг друга. А ей хотелось видеть, говорить, слушать, думать, понимать, мечтать и ждать возвращения мамы. А ей вновь в конце разговора дают приевшуюся конфетку – «Она тебя любит». Эта фраза уже не снимала сомнений, которые мучили ребёнка. Наоборот, фраза рождала в маленькой голове целый рой вопросов, требующих немедленного объяснения.
Вскоре сознание девочки перестало справляться с таким внутренним психологическим давлением, и её прорвало. «А тебя?» – нарушила Настя заведённое с отцом правило, когда услышала в очередной раз «Она тебя любит». Отец поперхнулся, словно подавился костью. Покачал головой. Непонятно на что. Отвечая на вопрос или высказывая недовольство поведением дочери, нарушившей заведённый порядок. А ей уже было неважно. Вопросы посыпались, словно из порванного пакета картошка, и покатились наперегонки, сталкиваясь и мешая друг другу. «Где мама? Почему она не возвращается? Она болеет? Ты раньше говорил, что она в больнице. Она тебя боится? Когда вернётся мама?..» Отец впервые грубо накричал на дочь, но потом извинился и сказал, что мама поехала искать бабушку, с которой она давным-давно потерялась. Ответ поставил девочку в тупик.
Раньше она знала только одну бабушку – маму отца, и никогда не слышала про мамину маму. Еще будучи совсем маленькой, она думала, что у её мамы просто нет своей матери потому, что её нашли в капусте или её принёс аист. Что-то вроде этого она слышала от мамы, когда спрашивала про вторую бабушку. Но за эти два года она подросла и уже знала, что ни капуста, ни аисты здесь ни при чем. У каждого ребёнка есть мама. Значит, и правда она поехала искать бабушку. Может, поэтому у неё было такое заплаканное лицо в «этой меховой зимней шапке». Или потому, что отец на неё кричал? Девочка уже не помнила причину ссоры родителей и смысл сказанных слов в тот роковой зимний день… два года назад…
На площадке появились два десятилетних брата-близнеца. Сыновья тёти Варвары, их с отцом соседки по этажу. В последнее время она стала замечать, что соседка по-доброму к ней относится, всегда спрашивает об отце и зовёт их к себе в гости. На пироги. Когда соседка пекла пироги, всё общежитие наполнялось вкусным домашним запахом. Он перебивал вечный запах хлорки и средств борьбы с насекомыми, идущий из мест общего пользования. Варвара иногда угощала и своих соседей по этажу, а Настю и её отца особенно часто. Им всегда доставались самые румяные и пышные экземпляры её выпечки. Женщина часто обнимала девочку, гладила по голове и жалела, что ей приходится жить без матери. «Бедная дитятко, совсем без мамки сироткою стала», – приговаривала она, суя ей в руки кулёк с горячими пирогами. Девочка испытывала смешанное чувство. Благодарность и стыд одновременно. Словно она голодная нищенка или попрошайка, которую добрая женщина одаривает своей милостыней. Хотелось отказаться, не брать. Но отцу нравились пироги соседки, а дочке хотелось сделать ему приятное… А заодно и поиграть…
Когда Грачёв-старший приходил с работы злой и уставший, Настя представляла себя Красной Шапочкой, идущей по тёмному лесу и встречающей голодного волка. Тут же, чтобы не быть съеденной, девочке приходилось отдавать «волку» бабушкины пирожки и радостно наблюдать, как он их поглощает, превращаясь в сытого и доброго друга. Готовясь к приходу отца, она надевала красную лыжную шапку, мамины деревянные сабо и перекладывала пироги соседки в небольшую грибную корзинку. Отец, со временем посвящённый в эту дочкину фантазию, иногда даже ей подыгрывал, и тогда такие вечера были похожи на разыгрываемые в школе весёлые театральные сценки…
…Близнецы вышли на площадку не с пустыми руками. Они тащили большую картонную коробку, явно не собираясь выбрасывать её на помойку. Настя знала их имена: Глеб и Борис, но кто из них кто, так и не научилась различать. Только по этой причине она избегала общения с мальчишками. Ей было стыдно признаться в своей такой неспособности, а кроме того, она боялась их перепутать и ненароком обидеть. Ребята поставили коробку на попа, подперли палкой, а к палке привязали верёвку. Соорудив таким образом птичью ловушку, они накрошили хлеба и отошли подальше, размотав верёвочный моток, и стали ждать прилёта жертв.