В промежность каждой раздвинувшей ноги нимфы Бличи ткнулась носом; за неимением более красноречивой метафоры она «рыбьими губами» приоткрыла рот и изящно отхаркнула небольшую порцию моего семени из резервуара своего рта в каждое открытое отверстие, что, я полагаю, могло бы быть достаточным для оплодотворения. Каждая женщина хихикала над «квитанцией». Бличи выплюнула остатки себе в ладонь и, издавая скользкие, нескромные звуки, втерла их в свое лоно, глубоко засунув пальцы, и все это время изумленно глядя на меня:
— Ну, святой скачущий сперматозоид, Говард! Мало того, что у тебя огромный член, ты кончил больше, чем проклятый аппалузский жеребец!
Когда я натянул брюки, мой лоб сморщился, как аккордеон, поскольку, в первую очередь, я хотел спросить, как Бличи могла знать, сколько «спермы» могут произвести мои яички, но потом…
Я подумал, что ей лучше знать.
Девушки начали расходиться, все произносили разное на прощание, а именно: «Пока, господин герой!», и «Если ты меня обрюхатил, я назову своего ребенка Говард!», и «О, я просто знаю, что теперь у меня будет ребенок, ребенок-от-героя!» «Спокойной ночи, мистер! Спасибо за кончун!»
Я устало застонал. Неужели кто-то из них действительно забеременеет? Многие ли из них?
С моей удачей, как я подозревал, будут они все…
Все еще ошеломленный, я смотрел, как они исчезают, как непристойные призраки среди искривленных деревьев и пятен лунного света.
Бличи была единственной, кто остался.
— Большое спасибо, Говард, — она наклонилась и поцеловала меня.
Я не мог бы скривиться сильнее, так как ее язык, впивающийся в мой, без сомнения, все еще изобиловал присутствием моей собственной спермы (или, используя королевский лексикон предыдущего прекрасного джентльмена, моей собственной «молофьёй») Затем она подмигнула и быстро сжала мою промежность, как резиновую лампочку на детском велосипедном рожке.
— Ты действительно настоящий мужчина! — я мог бы заметить, что она произнесла слово «настоящий» как «настаяшшый».
Когда она ушла, я вытер рот рукой — фу! — и, чувствуя себя полным идиотом, изо всех сил пытался подняться, однако на полпути большая рука схватила меня за запястье…
— Вот так, Говард!
Темная громада передо мной была Эймоном, гораздо менее напряженным, чем он был, очевидно, с тех пор, как изрядно «облегчился». Он поднял меня на ноги, словно мое тело было лишено веса.
— Спасибо, Эймон.
— Это мы вас благодарим, сэр. За все, что вы сделали, — раздался громкий грубый голос. Он посмотрел в сторону, где исчезла последняя обнаженная женщина, и улыбнулся. — А, я вижу, Бличи и ее подружки только что показали вам «южное ха-сте-при-имство», — oн толкнул меня локтем. — Держу пари, они стащили ваш спермак, да?
Осунувшийся и изможденный, все, что я мог сказать, было:
— Хм, хм… да. Действительно.
Эймон от души рассмеялся.
— Эти девчонки просто великолепны. Пару лет назад они провернули этот трюк с каким-то парнем, федералом, какой-то парень из Департамента дикой природы штата, и будь я проклят, если пятеро из них не забеременели от его кончуна, — его большая рука хлопнула меня по спине. — Говард, я просто хочу, чтобы вы знали, что мы будем очень гордиться тем, что в нашем клане течет ваша героическая кровь…
Я покачнулся на месте от полученных данных.
— Но, по более серьезным делам — спасибо вам от всего сердца за то, что вы сделали. Поймали этого дьявола, как вы это сделали, и позволили нам применить надлежащее наказание… потому сейчас весь мой клан может спать спокойно. Просто хочу, чтобы вы знали, как мы благодарны вам.
— Э-э-м… не за что, — нелепо ответил я, понимая, что теперь должен освободиться. — Пришло время мне уходить, рано утром я должен успеть на автобус.
— Конечно, конечно! Я думаю, то, что вы видели здесь, не совсем то, что вы предполагали, но вы должны понимать — мы из разных миров.
Я устало кивнул.
— Из разных миров, Эймон, и разойдёмся разными путями… В моём случае — лесными тропами…
Его глаза впились в меня.
— Совершенно верно, Говард. Bы настоящий герой, и я чертовски горжусь, что мои два парня присутствовали рядом с вами. Но прежде чем вы уйдете, я могу что-нибудь для вас сделать?
Я хотел было ответить поспешным «нет», но тут эта эзотерическая фуга вернулась на задний план моего разума и, следовательно, моего духа…
2 мая, 19…