Нет.
Он вскинул голову, отчаянно и недоверчиво всматриваясь в лилово-хрустальное небо, укрытое серебром облаков; не осмеливаясь поверить, не осмеливаясь оспорить…
Ты искал ответа на свой вопрос, смертный. Я ответила тебе. И теперь мы заключим сделку — ты пришёл в рассвет Хогитума и принёс с собой то, чем я хочу обладать всецело и безраздельно; я же могу стать твоим спасением там, где что угодно будет бессильно.
Звёздный блеск стекал ему под ноги и дробился на осколки.
— Да будет так, — сказал Риссен Авири.
И проснулся.
Над северными вершинами сияла стихийная мантия Магнуса, солнечной лазурью проливаясь на вечные снега и белизну статуи дэйдрической леди. Риссен зажмурился, смаргивая слёзы от неосторожного взгляда за горизонт, сверкающий беспощадным пламенем после-рассвета.
Жрица Арания Иенит поднесла ему деревянный кубок с горячим вином, и Риссен благодарно сжал его непослушными от холода пальцами. Песнопения продолжались, и новые паломники приходили праздновать Хогитум — магические костры ширились, спускались на каменные ступени, согревая новоприбывших.
Впереди ещё ждал закат.
Седлая коня в Винтерхолде, Риссен точно знал, куда направится. В его дорожной сумке больше не было потемневшей звезды, и его дорога вела к имперскому форту Храгстад, а оттуда — к замку Волкихар.
К порталу в Каирн Душ.
Он знал из рассказов леди Сераны, что у живых, проходящих в Каирн Душ, пропадает часть души — небольшая часть, можно запечатать в стеклянный флакон, даже магический камень не нужен. Идентификация нарушителя, предположил тогда Риссен.
Но души вампиров принадлежат Молаг Балу, и они остаются цельными.
Душа Риссена теперь принадлежала Азуре.
У него не было иного способа безопасно пройти в Каирн Душ с возможностью вернуться — а он планировал вернуться; и даже смерть не сможет его остановить. Лунная Тень, в которой он окажется согласно договору, не позволит Снорукаву стереть его личность и воспоминания. Азура, согласно договору, вернёт его в Тамриэль, чтобы он закончил то, что начал.
Дэйдра нельзя назвать «честными».
Людей — можно.
Риссен Авири считал дэйдропоклонничество оправданным — до тех пор, пока смертный согласен заключить договор, договор честен и имеет такое же право быть заключенным, как любая тамриэльская сделка.
Но пленники Каирна Душ не соглашались на подобную сделку.
Те, кто используют чары захвата душ, не соглашались на подобную сделку.
Давным-давно, наверное, ещё во времена Эры Рассвета, кто-то решил за всех. Их обманули.
Мейлин Варен сумел подчинить себе сильнейший дэйдрический артефакт, изменить его снорукавные настройки, отделить от домена Азуры и всей её сущности.
Риссен не видел причины, по которой он не смог бы осуществить нечто подобное.
Где-то в Каирне должна быть привязка; может быть, сам Каирн, может быть, кто-то из дэйдра, стерегущих его или охраняемых им. Это было не столь важно. Изнутри Каирна он сможет найти это и изменить.
Или, может быть, создать новые, защищённые чары захвата — где уловка Повелителей не сработает. Риссен ещё не решил, что будет проще и эффективнее. Единственное, в чём он был уверен — вряд ли его собственная душа вернётся в Этериус до того, как с этим будет покончено, так или иначе.
Их всех обманули — много лет назад.
Риссен Авири считал своим долгом прекратить это.
========== Bellum omnium contra omnes (Хадвар, командир Марон, Довакин), Skyrim-AU ==========
Комментарий к Bellum omnium contra omnes (Хадвар, командир Марон, Довакин), Skyrim-AU
“- (CoolTom) Мог ли Талмор найти ПД (Последнего Драконорожденного) ещё до его рождения, чтобы использовать его в своих будущих целях?
- (МК) Уриэль собирал себе агентов таким же способом. Возможно он научился этому трюку в Алиноре. Как бы то ни было, эта идея вполне реальна. Можно разделить её на два варианта:
1) Талмор-Гизмо выслеживает душу ПД в стиле Церебро;
2) ПД - синтетический продукт Талмора, который они планировали использовать в качестве секретного супероружия.”
Bellum omnium contra omnes - война всех против всех (лат.)
http://www.mememaker.net/static/images/memes/4396733.jpg
Об Ордене Клинков говорят всякое.
Говорят, что уже после Кризиса Обливиона, когда отдал свою жизнь за Империю последний Септим с драконьей кровью, Клинки отказались служить Потентату Окато, и потому был создан Пенитус Окулатус – имперская организация-наследник Ордена.
Будь это так, в семьдесят первом головы не саммерсетских и валенвудских Клинков покатились бы на камни Имперского города.
Долгое время у Ордена было преимущество перед Пенитус Окулатус – последняя оставалась разведывательной организацией, эффективно выполняющей свою работу… в разумных пределах. На стороне же Клинков было – не ошибусь, назвав это божественной волей.
Судьбой, если хотите.
Древние пророчества, связи с самыми могущественными мистиками Нирна, имена которых стирались из людской памяти с течением времени и выдумывались заново, дэйдропоклоннические ритуалы и сделки, бесконечно гигантская сеть влияния, в которой лишь сами Клинки могли разобраться. Но у них было достаточно знаний, чтобы не позволить себе поверить в то, что наследство Тайбера Септима потеряно навсегда.
Потому они и стерегли Империю – и до саммерсетско-валенвудской резни, и во время Великой Войны, и, да, даже тогда, когда Тит Мид Второй издал указ о роспуске Ордена и подписал смертный приговор Клинкам.
За Титом Мидом кровь текла реками. Так повелось еще с его предка, захватившего силой Имперский город и вместе с ним императорскую корону. Но кто посмел бы сказать, что не было оправдано его решение?
Клинки бежали – их находили, рано или поздно, и тогда им не было уже спасения.
Клинки сражались – их было слишком мало, чтобы защититься от всего мира.
Клинки приходили сами, повинуясь своей присяге – и их казнили, как вшивых воров.
Может, остались еще где-то беглые Клинки, удачливые и хитрые настолько, что их не выследили даже наши соглядатаи. Не знаю. Может, они отказались предавать свой Орден, но при этом сохраняют связь с Империей – впрочем, не думаю; таких убирают сразу.
Клинков вырезали подчистую. Не талморцы. Не мятежники. Мы сами.
Мало кто знает, что кое-кому из них было дозволено остаться – что кое-кто из них стоял за спиной Тита Мида незримой тенью всё время его правления; и были, конечно же, среди Клинков те, чьи настоящие имена не помнила уже ничья память, кто никогда не открывал своей настоящей личности, и даже Талмор не сумел узнать о них. Такие остались. Только уже не Клинками. Их заставили принести другую присягу – присягу агента Пенитус Окулатус.
Но они остались, и остались их знания, которых так боятся алинорские Мудрые.
И вот я смотрю на командира краем глаза, собранного, сосредоточенного и безжалостного, словно стальной клинок, и в который раз думаю: может, он тоже?.. Из них, прошедших беспощадную мясорубку Великой Войны – тогда он уже мог быть Клинком, достаточно удачливым, влиятельным, но пока еще малоизвестным, чтобы сохранили ему жизнь?
Мысли осязаемы. Он поднимает глаза от бумаг и бьёт меня взглядом, резко, словно кнутом.
Не отводить глаза: нельзя. Марон по глазам читает людей не хуже, чем звери. И взгляд ему служит оружием не хуже меча.
- Хелген, - коротко говорит он.
Слово стынет в воздухе тяжелым железным звоном.
Я вспоминаю: Хелген, есть такое поселение недалеко от Ривервуда, там еще имперская крепость стоит. Славное место, тихое, спокойное. И почему Хелген, рвётся на язык, но командир Марон опережает меня:
- Всё в своё время. Появление Драконорожденного значит одно: либо он станет нашим оружием, либо оружием Талмора. Допустить последнего нельзя. Поэтому я отправляю тебя.