- Ты говоришь о Молаг Бале как о соседе, не вернувшем тебе долг, - прохладно заметила Ритлин.
- Трястись перед шайкой дремор и кланфиров – как… скучно! Молаг Бал не появится в Тамриэле, ему не под силу сюда пройти, даже когда Драконьи Огни незажжены, - легкомысленно отмахнулся Мелдил.
- Дэйдра порвут нас, едва мы вступим в Тюрьму Эха, - Ритлин ничуть не сомневалась в этом.
- Низшие – всего лишь жалкое подобие настоящих испытаний, которые предстоит пройти тебе, - Мелдил пытливо взглянул на наёмницу. – Без меня ты могла бы просто прийти сразу к дремора-палачу, или мастеру пыточных дел, или до чего там ещё додумался Молаг. Но – тебе повезло! Со мной у тебя, так и быть, есть вполне достойный шанс добраться до своего кристаллика.
- Уж не ты ли будешь убивать стражников по дороге? – хмыкнула Ритлин, скептически оглядывая маленького босмера. Мелдил оскалился в широкой улыбке.
- Я дам тебе меч. Очень… особенный меч. Несравненно лучше этого жалкого куска стали, который ты называешь оружием.
Меч назывался Умбра.
Из чёрного металла с тёмно-багровыми тонкими прожилками, в которых просвечивал несмолкающий огонь. Ритлин знала различия ковки в разных краях Тамриэля, но нигде не ковали таких мечей.
И он был зачарован. Она чувствовала это всем, что осталось от её души, - спящую в клинке магию и силу, силу, неведомую и чуждую.
Мелдил не протянул ей меч на раскрытых ладонях, как делают с обнажённым оружием, - размахнувшись, воткнул в мягкую землю, словно насмехаясь над воинскими обычаями. Ритлин едва сдержала в себе ругательство: и детям известно, что испортить клинок очень легко, если за ним не следить, но в глазах Мелдила прятался насмешливый хохот.
Чтобы повредить это оружие, недостаточно было швырнуть его в болото или не стереть кровь.
- Что это за металл? – Умбра оказался тяжёлым, неожиданно тяжёлым для одноручного меча, но слился с рукой мгновенно. Ритлин поудобнее обхватила пальцами рукоять, сделала несколько пробных замахов – Умбра бесшумно рассёк воздух, становясь почти что продолжением руки.
- Дэйдрическая сталь, - равнодушно ответил Мелдил.
Ритлин замерла.
- Откуда он у…
- Я же говорил, - по губам золотоволосого босмера зазмеилась улыбка, - моя специальность – недоступное. Когда у нас на пути окажутся прихвостни Молаг Бала, Умбра тебе поможет.
Ритлин в этом не сомневалась.
Мелдил знал, что делает - или был самоуверенным безумцем. Или и то и другое. Ритлин вынесла для себя одно: она предпочла бы оказаться в самом сердце джунглей без еды и оружия, чем стать его врагом.
Мелдил знал слишком много.
Мелдил мог слишком много.
Кто из ныне живущих открывает порталы в Хладную Гавань так, словно расщёлкивает орех?..
Путь до Тюрьмы Эха был извилистым и долгим, Мелдил наотрез отказался следовать дороге, которую неуверенно предложила Ритлин: ей интуитивно казалась знакомой Гавань. Здесь, в домене Молаг Бала, сияние золотых глаз контрабандиста (волшебника?..) словно приугасло – владения лорда Интриг лишили его доброй трети силы. Сам Мелдил только отмахнулся от этого. «Даже идиот смог бы проломиться через Гавань с помощью грубой силы, будь у него могущество Лорхана», - только и сказал – пренебрежительно фыркнул – эльф.
Врезанные в скалу ступени вели вверх, в лилово-чёрное небо, вспоротое молниями. Ритлин поднималась, минуя светящиеся летучие огни-фонари, до сих пор до конца не веря в то, что происходит.
Словно… во сне. В истории Прядильщика[3], закручивающейся вокруг завораживающими чарами слов.
- Какому дэйдрическому лорду ты служишь и что он не поделил с Молаг Балом? – наконец спросила Ритлин, миновав очередной виток ступеней. При взгляде вниз виднелась только бескрайняя лиловая муть да отблески Якорей.
- Я?
Смех Мелдила звучал в голове Ритлин до самого конца лестницы.
Тропы, которыми вёл её эльф, были абсолютно пустыми, словно их прогрызла всесильная воля хозяина Гавани, а затем забыла заселить своими прислужниками. Мелдил сказал что-то вроде – в каждом доме есть крысиные ходы, но не думай, что хозяин не знает о крысах.
- Молаг Бал знает о нас?
- Конечно! – воскликнул Мелдил таким тоном, как будто это было яснее дня. – Утаить что-либо от лорда дэйдра в его же собственном домене?! Отличная мысль, тень, как-нибудь попробуй. Не забудь передать наследство детям. Ах да, их же у тебя нет. Тогда передай мне, я найду ему применение.
- Но почему тогда он не останавливает нас? – Ритлин старалась не обращать внимания на бесконечные пренебрежительные насмешки. Мелдил сверкнул лимонно-жёлтыми глазами.
- У дэйдра есть всего одна нелепая особенность, с которой – в тысячу тысяч раз преуменьшенной – даже тебе довелось столкнуться. Дэйдра скучно. В силу своей природы они вечно жаждут власти, знаний, игры, или же просто развлечений. Какой дурак станет лишать себя такой потехи? Что ему твоя душа? Кто сможет сказать, доберёшься ли ты до неё вообще? Даже Всезнающий соврал бы в ответе!
Первым врагом, оказавшимся на дороге, стал кинрив – дремора вёл очередную жертву в Тюрьму Эха в сопровождении ещё двух низших дэйдра. Ритлин нерешительно взглянула на Мелдила – не разумней ли было бы следовать за ними в отдалении, - но эльф только выжидательно смотрел на неё.
Чего ты ждёшь, - толкнулся в её разум неслышный шёпот Умбры из тысячи голосов – Ритлин на мгновение показалось, словно все они соединяются в голос Мелдила единым хором.
Кинрив обернулся и зашипел, выхватывая свой клеймор. Ритлин выверенным движением метнулась вперёд, и…
Умбра выдержал удар – высекший искры из клинка, клеймор скользнул по лезвию вниз, и Ритлин почувствовала, как клинок ведёт её. Та самая сила, спавшая внутри дэйдрического меча, теперь текла в ней, растворяя, соединяя, подчиняя.
Кинрив медленно размахивается тяжёлым двуручником – Ритлин-Умбра вонзает клинок в щель между доспехом и шлемом; чёрный меч Мелдила на мгновение вспыхивает лиловым сиянием.
Кланфир взвизгивает за секунду до того, как Ритлин-Умбра на развороте рубит его чуть ниже костяного гребня – недостаточно сильно, чтобы отсечь голову, но этого хватает, чтобы лиловое сияние стало ярче.
Скамп успевает прочертить на полу огненную дорожку и выпустить фаербол – Ритлин-Умбра легко уворачивается и двумя быстрыми ударами крест-накрест добивает тварь.
Убей, - стонет-кричит Умбра тысячей голосов, Ритлин разворачивается, целясь в живот пленнику…
…и едва успевает удержать клинок, когда понимает, что голос Умбры – всего лишь иллюзия, наваждение, туманящее разум в боевом экстазе.
Пленник, лишённый души, смотрит на неё пустыми зрачками в выцветшей радужке. Ритлин хрипло выдыхает и усилием – видят Восьмеро, это тяжелее всех битв в её жизни – опускает руку с мечом.
Умбра молчит. Лилово-фиолетового свечения вокруг клинка нет, словно оно ей почудилось.
- Этот меч питается смертью, - говорит Ритлин, потому что так и есть. – Эта штука ничем не лучше дэйдрических отродий Молаг Бала.
- Так выброси, - смеётся Мелдил многоголосьем колокольчиков.
Ритлин смотрит на чёрный поблескивающий металл. Формы клинка кажутся пугающе-совершенными, как смертельная грация гончих.
Она бессильно сжимает рукоять ещё крепче.
Когда они добираются до Тюрьмы Эха, Ритлин перестаёт считать, сколько трупов остаётся за ней (сколько оставляет после себя Умбра). Она почти желает того, чтобы Мелдил выбирал охраняемые дороги – убийства кажутся ей недостаточными. Умбра жаждет достойного вызова. Ритлин почти с восторгом встречает каждого дремору обнажённым клинком: дремора поклоняются честному бою, для них сражения – это культ, вера и жизнь.