Он дрожал от предчувствия, пока ехал в школу. Но едва увидел замок, как дыхание перехватило, а горло сжалось болезненным спазмом. И вот он одиннадцатилетний мальчишка, стоит на пороге своей мечты, не зная, что этот путь приведёт его во тьму.
И пусть голубые глаза-ракушки оставались сухими, внутри Гвин плакал. Над своей погубленной жизнью и воскресающими с новой силой воспоминаниями. Как долго он не возвращался в этот замок. И вот снова здесь.
Карета остановилась напротив высоких ворот. Они не изменились, будто Гвин уезжал лишь на лето, а не на целую жизнь. Восемь лет. Восемь долгих лет прошло с того дня, когда юноша по имени Мерлин последний раз вышел из этих ворот под руку с самой лучшей девушкой во всем мире – Розой Смит. И вот совсем другой человек приехал сюда после вечности разлуки. Разбитый и сломленный. И его любовь уже шесть лет, как мертва. Да и он, в общем-то, тоже.
Смотритель Хогвартса Филч приветствовал Гвина с мрачной гримасой на лице, но мужчина едва ли удостоил его вниманием. Заставив взмахом палочки чемодан лететь следом за собой, Гвин молчаливо шагал за Филчем, который вызывался проводить нового молодого профессора в его комнату. Конечно, глупо было бы полагать, что Гвин вернется в ту же спальню, где жил прежде.
А замок рассыпался под его взглядом. Потому что каждый его закоулок дышал прошлым. И от этого Гвину было так больно. Больно, больно, пожалуйста, больно… Он не знал, как справится с этим. Тем, что навалилось на него, как лавина. Своими воспоминаниями. Он бежал от них. Он научился жить со своей утратой, своим горем, но здесь всё, что он выстраивал в себе годами, трещало по швам и осыпалось. А ведь это только первый день. Что же с ним будет, когда школа наполнится вернувшимися с лета учениками?
- Ваши апартаменты, сэр, - проскрипел с желчью Филч, отворяя дверь. Гвин вежливо кивнул ему, не удостоив ответом. Мыслями он был далеко отсюда – в этом месте, но совсем другом времени. Однако это не мешало сохранять спокойствие, каменное выражение лица и уверенность в себе. Вот уж что он усвоил лучше всего, так это то, как важно всегда владеть собой. Что бы ни творилось внутри, в душе, нельзя терять трезвость рассудка. Главное правило. Нерушимое. То, чему мужчина следовал беспрекословно. Долго учился, но теперь это уже стало его неотъемлемой частью, его сутью. Кажется, здесь, в Хогвартсе, только это и сможет его спасти.
Комната оказалась не слишком большой и безликой. Её хозяева менялись столь часто, что она так и не успевала обрасти чем-то личным, особенным. Безвкусные светло-оранжевы обои, письменный стол, книжный стеллаж, мягкое кресло и еще кое-какая мебель. Базовая комплектация. И вряд ли Гвин привнесёт в неё что-то своё. Он ведь тоже не планировал задерживаться на новой должности. Работа не была тем, что ему нужно. И он не был уверен, что у него получится. Прятаться от мира – вот, что выходит у него лучше всего.
Один год. Так он договорился с Дамблдором. Просто в качестве услуги. Директор сразу согласился, но его улыбка не обманула Гвина – он рассчитывал, что мужчина передумает.
Опустив чемодан на середину комнаты, Гвин прошел вперед и опустился в кресло. Взгляд его замер от дыма воспоминаний. Такова теперь его жизнь. Новый этап.
***
Гвин прокручивал в голове воспоминания о вчерашней битве в пригороде Манчестера. И губы его невольно растягивались в едва уловимую улыбку. Марлин Маккинон. Как рьяно она сражалась, как отважно и решительно действовала, не позволяя страхам или сомнениям одолеть себя. Гвин прежде не встречал ни одну девушку, похожую на Марлин. Да, его сестра тоже была смелой и упрямой, но не так. Его Марлин всегда рассчитывала на помощь своих старших братьев, а эта Марлин – только на себя. Более того, она сама готова была помогать всем, защищать других.
Его Роза тоже хотела помогать людям. Не так, не размахивая палочкой и уж, конечно, не убивая. Но она была удивительно доброй и заботливой. Она сопереживала и хотела сделать мир лучше. С ней Гвин никогда бы не стал сражаться бок о бок, как с Марлин. Да он бы просто не пустил Розу в бой, усыпил бы, запер где-нибудь, но оставил в безопасности. Она была его «принцессой в башне». А он её героем. Марлин Маккинон же не нуждается в героях. Она сама герой. И это не могло не вызывать восхищения. И сейчас, оглядываясь назад, в то время, когда Гвин только пришел в Хогвартс преподавать и впервые встретил Марлин, мужчина не понимал, как мог первое время видеть в Маккинон свою Розу. Может, и было нечто общее в их внешности, но если узнать лучше, то это исчезало. И Гвин был этому рад. Он знал, что второй такой как Роза нет во всем мире. И никогда не будет.
Взгляд его соскользнул на Марлин. Девушка, утомившаяся после работы, дремала прямо за столом. Она прибыла в мракоборческий центр несколько часов назад и осталась здесь в ожидании дальнейших распоряжений. Наверняка, сорвалась прямиком с собрания Ордена Феникса. Много ли ей удается спать в последнее время? Тревожные тени под глазами, выступившие скулы, беспокойный взгляд. И если Гвин не нуждался в отдыхе в полном смысле этого слова, то Марлин была нормальным человеком, которой он был необходим.
Не мигая, Гвин вглядывался в лицо девушки. Маленькая морщинка на переносице, словно она и во сне думает о чем-то, что ее тревожит, пара блеклых веснушек, чуть приоткрытые губы, подрагивающие ресницы.
Всё это было так странно. Гвин знал, что ему, вероятно, стоит меньше думать, но он не мог. И мысли его путались от двойственности всего происходящего. Он четко знал, что не имел права ни на что в этой жизни, что Марлин опасно находиться рядом, что он сам никогда не сможет полюбить её, как бы сильно ни было её чувство. Знал, что должен уйти, должен прекратить всё это. Но не прекращал. Это как снова упасть во тьму. Он больше не мог в ней находиться. Годами Гвин задыхался в одиночестве и боли. А Марлин вдруг смягчила его отчаяние и изменила его мир. Не собрала, ведь собрать руины невозможно, но пыталась.
И вдруг во сне Марлин улыбнулась. Бегло, лишь на мгновенье. Словно луч солнца скользнул по её лицу. И Гвин отбросил все свои тяжелые мучительные мысли. Он просто будет жить. Дальше. Он годами оберегал себя от любой возможности новой боли, он скрывал осколки своего сердца в страхе, что и их уничтожат. Может, пришла пора рискнуть?
- И всё потерять? – ехидно прошелестел ветер. – Всё, что ещё осталось.
Но Гвин не стал его слушать. Единственное, что ему нужно от ветра, это день его смерти, который всё никак не хотел наступать. А в остальном советы ему ни к чему. Не от Древней магии точно.
***
- Профессор Гвин, - четко, во весь голос. Гвин стоял перед зеркалом и смотрел в отражение. Он видел сурового грозного мужчину с тяжелым взглядом и неулыбчивым лицом. Он видел учителя, готового предстать перед своими учениками. Но под этой маской он видел себя. Разбитого мальчика в чужой шкуре. Потерянного и одинокого. С большими растерянными глазами и плачущим сердцем. Но если смотреть ещё дольше, то в мальчике можно было увидеть кого-то ещё. Жреца. В глубине глаз клубилась живущая в душе тьма. И золотыми искорками вспыхивала Древняя магия.
Мужчина ещё раз причесал волосы, сомневаясь, что те когда-нибудь улягутся идеально без магии. Но делать с ними что-то совсем не хотелось. Пожалуй, не мешало бы постричься. Для преподавателя его волосы слегка длинноваты. Хотя, какое кому дело? И, главное, какое ему самому дело до чьего-либо мнения? Он здесь для того, чтобы…
Гвин отвернулся от зеркала и подошел к столу. В чашке остыл чай. Глядя в него, мужчина задумался. А для чего он здесь на самом деле? Чтобы подлечить искалеченную душу? Чтобы не быть одному? Чтобы найти в библиотеке что-то о Древней магии? Чтобы отыскать доказательства правдивости легенды о сердце Тьмы, в которой он и так почти не сомневался? Чтобы научить детей защищаться от Темных сил? Или же… О, да. Конечно. Вот оно. Чтобы выбрать себе преемника. Кто может подойти для этой цели лучше, чем неопытный юный студент, мечтающий стать героем? Уж Гвин-то знал, ведь он таким был. И попался. Взрослого, уже сложившегося человека, сложнее переделать. А из юной души можно сотворить что угодно.