Черный плащ висел у дверей. За годы существования среди маглов Гвин совершенно отвык от волшебных мантий и считал их крайне неудобными. А вот его плащ, прошедший с ним так много, пришелся к месту и здесь. Было в нем что-то драматичное. Нечто, что соответствовало состоянию души. Гвин надел свой плащ перед выходом и, оглянувший на зеркало, поднял воротник.
- Вперёд, - тихо произнес он глубоким голосом, глядя себе в глаза. – Вперёд.
Пришло время выглянуть из своей крепости.
Хогвартс гудел как пчелиный улей. Вернувшиеся с каникул ученики радостно кричали и обнимались, увлеченно делились новыми событиями в жизни, шутили или даже ругались. Для всего этого было одно общее, подходящее слово – жили. Они жили. Словно ступая по тонкому льду, который мог обрушиться в любой момент и унести на дно в тёмные-тёмные воды, Гвин шагал по коридорам в сторону Большого зала. Ему совсем не хотелось там сейчас находиться, но он всё равно шёл. Было бы глупо сбегать. Он не боялся людей. Ему было комфортнее в одиночестве, но это не был страх. Он справится. Как и со всем в этой жизни. Бывало и хуже. Значительно.
Большой зал был уже полон. Гвин прошел к преподавательскому столу и скромно сел с краю, стараясь не привлекать к себе внимание, но сам подмечал всё. Первокурсников ещё не было, и потому все болтали. Ожидание утомляло. И мужчина не особо понимал, что здесь делал. Он не был голоден и давно не получал никакого удовольствия от разнообразия пищи. Это только лишь необходимость. Желания общаться у него тоже не наблюдалось. Но всё-таки он не уходил. Как мог? Сегодня Дамблдор представит его как нового преподавателя Защиты от Темных искусств. Как известно, все дети с нетерпением ждут данную дисциплину и возлагают на неё большие надежды. О, да. Гвину было чему их научить и что рассказать. Даже слишком много.
Когда появились первокурсники, внимание всех присутствующих переключилось на них. Гвин окинул их мимолетным взглядом и уткнулся в тарелку. Нет. Не заставляйте его смотреть. Но глаза невольно вновь поднялись, уставившись на толпу малышей. Один маленький мальчик вдруг повернулся к мужчине, и сердце сорвалось вниз. Синие глаз-ракушки встретились со столь же синими и точно такой же формы. С этими же глазами, но на много лет старше. Маленький Мерлин Гвин ожидал своей очереди к Распределяющей Шляпе. В нескольких шагах от него стояла удивительно красивая, но ещё незнакомая светловолосая девочка – Роза Смит. Она не замечала Мерлина, лишь внимательно и немного пугливо смотрела на старую Шляпу. Её ладошки нервно сжимали края рукавов мантии. Такие маленькие. Роза.
Стол Пуффендуя взорвался аплодисментами. Гвин моргнул, оглушенный, и наваждение пропало. Прошлое растворилось, оставив только толпу незнакомых детей. Не было здесь ни Мерлина, ни Розы. Только Гвин в разбитых чувствах.
Он сдержанно поаплодировал Маккензи Остин, в этот момент направившейся к когтевранцам с широкой улыбкой, и попытался сосредоточиться на настоящем. Хватит с него привидений. Ведь самый ужасный призрак он сам.
***
Марлин проснулась от шума, вызванного беспрестанным хождением мракоборцев туда-сюда. Они постоянно сменялись и почти не задерживались в центре. Новые задания, доклады, отчеты, допросы, дом. Гвин с усмешкой наблюдал за сонной потягивающейся девушкой, ещё не до конца осознавшей, где она и почему. Мужчина не знал, отчего Марлин предпочла отправиться в центр, а не домой, когда выдались свободные несколько часов, но солгал бы, если бы даже подумал, что не рад этому факту.
- Я что-то пропустила? – первым делом спросила Марлин, как только к ней вернулась ясность мысли. На её правой щеке осталось красное пятно от руки, которую девушка подложила под голову во время сна. И это было таким настоящим, таким обычным, что Гвину хотелось улыбаться. Но он сдержался. Это не была насмешка. Просто он только сейчас понял, как сильно до сих пор скучал по обычным простым человеческим вещам.
- Нет, - покачал головой в ответ мужчина. – Ты заснула только сто восемь минут назад.
В глазах Марлин зажглись огоньки.
- Не могу поверить, что ты засек время, - деланно равнодушно произнесла она, поправляя руками волосы. Гвин только хмыкнул в ответ:
- Ты же знаешь, мне это не нужно.
Он всегда знал, сколько прошло времени. А если не знал, то выяснить это не составляло труда. Нужно просто наблюдать и слышать. Не так уж и много, но всё равно больше, чем делают обычные люди. Или, вернее, все люди.
- В Ордене всё нормально? – поинтересовался Гвин. Марлин округлила глаза и шикнула на него, что вызвало у мужчины короткий смех.
- Брось, нас никто не слышит. Я бы не стал рисковать, если бы сомневался.
- Всё… идёт неплохо, - ответила Марлин, покраснев. – Эдгар и Сириус ждали, что Мэтью к нам присоединится, но он отказался. Это ведь из-за тебя.
- Вероятно. Я лишь выразил своё мнение, он мог и не согласиться, - пожал плечами Гвин, зная, что нет. Мэтью Сноу верил в него, наверное, больше всех среди живых. Ну, может, кроме Марлин.
- Неужели? – Маккинон, конечно же, тоже понимала это. Его ученица, одна из его последователей, несостоявшийся Жрец. Его… друг? Гвин вдруг затаил дыхание, пораженный этой мыслью. Он уже давно не сомневался в наличии у себя определенных чувств по отношению к Марлин, но никогда не старался их классифицировать. Вообще-то, вначале он вообще хотел от них избавиться, но не смог. Но он всегда знал, что Марлин любит его, знал и жил с этим. Только они не были любовниками, но и просто коллегами уже тоже. Значит ли, что… друзья?
И взгляд Гвина потеплел. Он вспомнил о своих потерянных друзьях. Как снова и снова отталкивал их одного да другим, пока не осталось никого. Он хотел их спасти, не понимая, что и они желают лишь помочь ему. Он был слеп в своем горе и сам разрушил единственный путь к свету.
Гвин открыл рот, набирая в грудь воздух. Он не знал, что собирался сказать, не понимал. Но в приступе эмоций из его губ могло вырваться всё, что угодно. И сейчас он был готов к этому. Чтобы ни хотело заявить его сердце, Гвин поддержит его. Потому что Марлин заслуживает добра. И, быть может, эти его слова станут началом чего-то особенного. Нового этапа его жизни, например.
Но только вот Гвин не успел произнести ни слова, как дверь в очередной раз распахнулась. Он бы и не обратил на это внимания, если бы в теперь всё было не так. Что-то уловимо изменилось. Гвин ощутил в горле чужой острый ужас и резко встал, повернувшись в сторону вошедшего. Их взгляды встретились, и мужчина увидел в глазах напротив страх.
- Поезд! – выпалил вбежавший мракоборец. Красный. Запыхавшийся. Потный. – Пожиратели напали на поезд с учениками! Их там около двадцати, машинист успел послать сову.
Гвин видел, как вскакивали со своих мест остальные, как поднялась за его спиной Марлин. Он ощущал терпкий липкий ужас, разрастающийся в воздухе подобно паразиту. Ладони сжались в кулаки. Дети. Сегодня первое сентября, и поезд полон детей, не способных за себя постоять.
Сердце забилось чаще, но Гвин силой воли заставил его уняться. Сейчас ему нужна холодная голова. Как никогда.
***
«Они просто ученики. Всего лишь дети. Успокойся и перестань их ненавидеть», - мысленно приказал себе Гвин. Он возвращался со своего первого в жизни урока, который проводил второкурсникам, и был немного раздражён. После звона колокола дети не шелохнулись, пока мужчина не вышел, а он без труда прочел по их лицам настороженное недоверие, а у кого-то даже страх. Браво, Гвин. Об этом ведь ты всегда и мечтал, чтоб тебя боялись дети. И хуже всего было то, что Гвину было все равно на то, что они чувствовали. Он ощущал лишь собственное нетерпение и злость. Эти эмоции не отражались ни на лице, ни даже во взгляде, но неприятно клокотали в душе.