— Не знал, что ты фанатеешь по «Черепашкам».
— Это все мой жених. Вот он точно фанат. У него дома даже есть доспехи Шредера. Говорит, что это оригинальный реквизит со съемок фильма.
— Старого или нового?
— Того, что спродюсировал Майкл Бэй.
В диалог включился Луцык:
— Желейный угорает по «Черепашкам-ниндзя»⁈ Кто бы мог подумать!
— К твоему сведению, моего жениха зовут Валера.
— А вы часом не устраиваете ролевые игры?
— Чего⁈
— Ну типа он одевается Шредером, а ты Рафаэлем. И он такой: «Не спорь с судьбой, присоединись ко мне». А ты такая: «А жареных гвоздей не хочешь? Я спросил: жареных гвоздей не хочешь?». И потом вы сбрасываете с себя костюмы, и пошло-поехало.
— Какой же ты мерзкий! Теперь понятно, почему от тебя ушла жена.
Грузовик завернул за холм, и все лишились дара речи от удивления. Перед ними раскинулось поселение, огражденное невысокой каменной стеной. Были видны саманные домики c покатыми крышами, из которых торчали струящиеся белыми столбами дыма трубы. Между домами сновали люди, колесили запряженные мохнатыми тележки. В общем, кипела обычная жизнь. А над всем этим возвышался длиннющий флагшток с развивающимся кумачевым знаменем.
— Мы, кажется, приехали, — взволнованно произнес Кабан.
06. Трудовая коммуна имени В. В. Маяковского
Стоило машине остановиться, рядом с ней показался вооруженный помповым ружьем парень. Совсем юнец, лет 18–19. Низкорослый и рыжий, с кривым шрамом на левой щеке. На нем была синяя спецовка и сапоги с широкими брезентовыми голенищами.
Взяв грузовик на мушку, рыжий строго спросил на чистейшем русском языке:
— Кто такие? Откуда?
Функции переговорщика взял на себя Луцык:
— Мы с Земли.
— Понятное дело, что не с Марса. Выйти из машины! Оружие наземь! Руки за голову!
Спорить никто не стал, приказание выполнили. Джей выбросила ножик. Стражник подобрал его, сунул за голенище и окинул путников смурным взглядом:
— Новоприбывшие?
— Ну… да… наверное…
— Оружие еще есть?
— Это все.
— Попрошу предъявить парашюты.
— Их унесло ветром.
— А где Лютый?
— Что еще за Лютый?
— Человек, угнавший эту машину.
— Ах, он. Погиб. Тушканчики сожрали.
Рыжий поскреб пятерней в затылке:
— Что в кузове?
— Инструменты и аппаратура.
— Какие?
— Музыкальные. Гитары, бас, барабаны, колонки… мы их в контейнере нашли…
— Прикольно.
Из-за поворота появился еще один человек в спецовке, сапогах и с помповиком. Новый персонаж был обрит под ноль, нос его выглядел неестественно вздернуто, а на левом глазу красовался ячмень.
— Ты где пропадал, Пятак? — поинтересовался рыжий.
— Похезать ходил. Я же тебе сказал!
— Тебя пятнадцать минут не было, я уж думал, ты в очко провалился.
— Желудок чего-то прихватило, — пожаловался страдалец и перевел взгляд на новоприбывших. — Свежачок?
— Он самый.
— А чего это они на тачке приехали, которую Лютый угнал, а?
— Не знаю. Будем разбираться. Ты постой пока здесь, а я отведу их в администрацию к Лаптеву.
— Слушай, Ржавый, когда обратно пойдешь, загляни в столовую, захвати чего-нибудь похавать, а?
— Постараюсь, но не обещаю.
— И что же тебе может помешать?
— Дядя Франк вышел на работу после болезни, а у него снега зимой не выпросишь.
— Зато повар отменный, не то что Люсия. Всю неделю какими-то помоями кормила, собака.
Их привели в довольно просторное помещение с двумя большими окнами, располагавшееся на первом этаже двухэтажного дома. Всю мебель составляли грубо сколоченный письменный стол, стоявший по центру, колченогий шкаф в углу и сделанная из металлической бочки печка-буржуйка, на ней грелся дюралевый чайник. На одной из стен висел кумачовый лозунг: «Вперед, к победе коммунизма!»
За столом на табуретке сидел пузатый мужчина лет шестидесяти. Его яйцевидную голову венчала мудрая плешь, а затылок «украшал» жиденький хвостик. Мужчина был одет в парусиновый костюм, на ногах были кожаные сандалии. Он что-то писал в толстой тетради старой перьевой ручкой, периодически обмакивая ее в квадратную чернильницу. Утомленное лицо и темные тени под глазами пишущего свидетельствовали о бессонной ночи, а то и не одной.
Наконец он закончил свой труд и, отложив в сторону открытую тетрадь, чтобы высохли чернила, подозвал Ржавого. Тот стал ему что-то торопливо шептать, сопровождая свои слова энергичными жестами.
— Принял, понял, обработал, — в какой-то момент прервал тихого докладчика мужик, отослал его и обратился к гостям. — Добро пожаловать на Карфаген, товарищи новоприбывшие! Вы находитесь в трудовой коммуне имени В. В. Маяковского. Говоря по-простому, в Маяковке. Я — здешний председатель, фамилия моя Лаптев. Ко мне можно обращаться просто, без выканья: Сергей Леонович. А вас как звать-величать?