— Хищные звери? Вроде этих ужасных тушканчиков?
— Не только звери, но и люди. Контейнер, пусть даже пустой — вещица ценная. На такую штуку много охотников найдется.
— Значит, ваш населенный пункт не единственный на планете?
— Не единственное.
— И сколько их тут?
— Много. Очень много. Говорят, даже города есть, но никто из нас там не бывал. А рядом с нами только два поселения: Алькатрас на юге и Дарьяна на севере.
— Алькатрас? В честь тюрьмы, что ли?
— Точно. Его урки с Земли основали.
— Как же они тут очутились?
— Так же как и вы.
— А Дарьяна почему?
— Гнездо язычников. Они там уже давно окопались. Поклоняются не то ведьме, не то волшебнице по имени Дарьяна. Нормальные ребята, почти бесконфликтные.
— И часто у вас случаются недопонимания по поводу контейнеров?
— Редко. Но всегда надо быть настороже.
Гюрза вдруг пришла в себя и взволнованно спросила:
— А как нам отсюда выбраться?
— А никак! — лихо ухмыльнулся председатель.
— Но должен же быть хоть какой-то способ…
— Его просто не существует.
— Но мне нужно домой! У меня работа, у меня мама через неделю приезжает!
— Ничем не могу помочь.
— Я заплачу! У меня есть деньги, а если надо возьму кредит. Назовите любую сумму и номер карточки…
Лаптев заботливо погладил ее по плечу:
— Не забивай голову. Теперь ваш дом — Карфаген!
— Мы что, застряли здесь навсегда?
— Именно так.
По щекам Гюрзы потекли слезы. Сообщивший же столь безрадостные вести попробовал сказать и что-то утешающее:
— Ну, ну, не надо так сильно переживать! Все образуется… Я вот с девяносто третьего года тут кукую. Первые пару лет было очень трудно, сильно по Родине тосковал. А потом привык. И ты привыкнешь.
— Я не хочу-у-у-у привыкать!
— А придется. Кстати, я так понимаю, вы из России?
— Из России, — подтвердил Луцык.
Лицо Лаптева просияло:
— Земляки, значит!
— Ну да… мы же по-русски с вами разговариваем… — сказал Луцык.
— И да, и нет, — уклончиво заметил председатель.
— Не понял.
— Позже объясню. Вы, кажется, проголодались? Так может быть, перекусим?
— Было бы неплохо! — оживился Кабан.
— Тогда пройдемте в столовую.
Столовая располагалась в длинном бараке. Там стояло несколько дощатых столов с лавками, а кухня отгораживалась полинялой шторой.
Обстановка чем-то напомнила Луцыку пионерлагерь, куда он успел съездить на излете СССР всего один раз, но воспоминания остались очень хорошие. Особенно впечатлила кормежка. И если бы сейчас его спросили, что самое вкусное он пробовал в своей жизни, ответ прозвучал бы немедленно и однозначно: та самая лагерная стряпня. О, что там были за блюда! Какие каши! Гречневая на молоке, геркулесовая, пшеничная. И конечно же, манная со сливочным маслом и капелькой клубничного варенья. Дома у мамы манка постоянно получалась с комками, а здесь — ни единого… А котлеты! Просто пища богов! Таких котлет он никогда не ел. А пюрешка! Настоящее волшебство… Еще были сосиски с макариками. Объедение! А вот суп Луцык не любил. Да и кто из детей любит суп? На полдник обычно давали стакан кефира с булочкой или ванильным сухариком. Но особенно запомнился компот из сухофруктов. В основном из сушенных яблок, но иногда попадались и груши. После того как выпьешь компот, плоды можно было ложкой выудить из стакана и съесть, получая от процесса нереальное наслаждение… Жрать в пионерлагере хотелось все время. И главное, никто из ребят не поправлялся. Среди друзей и знакомых маленького Вити имелся лишь один толстяк: Кабан.
От этих воспоминаний у Луцыка заурчало в животе.
— Дядя Франк, принимай пополнение! — крикнул Лаптев.
— Кого там еще черти носят? — донесся сиплый голос.
— Начальство не узнаешь? Ай-яй-яй, как не стыдно!
Из-за шторки показался потный повар с обвислыми усами и красным, как помидорина, носом. Судя по морщинам, избороздившим лоб, дядя Франк был одного возраста с Лаптевым, или даже старше, но его потрясающей физической форме позавидовали бы и 20-летние. Кожаный фартук только подчеркивал достоинства фигуры высокого, мускулистого, с широкой грудью хозяина кухни.
— Сергей Леонович! Не узнал, богатым будешь! — повар и председатель обменялись рукопожатием.
— Надо бы новоприбывших покормить.
— Обед еще не готов.
— Ну поскреби по сусекам. Не мне тебя учить.
— Ладно, придумаем что-нибудь. Присаживайтесь.
Скоро на столе появилось большое блюдо с вяленым мясом и какими-то синими клубнями, напоминающими картофель, и большая краюха сероватого хлеба.