— Маньяки — это же твоя тема! Вот, сможешь разгуляться в своих фантазиях! Визуальное искусство — это тебе не буковки на бумаге! Заодно деньжат срубишь. Соглашайся.
Луцык поскреб пятерней небритую щеку:
— Царский подгон. Но мне нужно подумать.
— А что тут думать? Сел и настрочил.
— Я никогда еще на заказ не писал.
— Все бывает в первый раз. Или ты цену себе набиваешь?
— Да ничего я не набиваю… Просто для меня это в новинку.
— Было в новинку, станет в старинку.
Специалист по маньякам сделал большой глоток из кружки, потом еще один, и наконец решился:
— По рукам.
Срок ему был дан две недели. Но через неделю Луцык позвонил и сказал, что отказывается.
— Почему? — спросил Остап.
— Не идет что-то у меня сценарий.
— Ты что, в запое?
— Нет, но на грани. Всю неделю только и делаю, что пишу и удаляю текст.
— А в чем проблема?
— Ну не выходит у меня образ положительного мента!
— А ты постарайся. Сделай над собой усилие. Ты профессиональный писатель или кто?
— Не могу.
— Надо смочь. Изучи матчасть, сериалы посмотри. «Глухаря», например. Или что-нибудь из моего.
— «Хроники УГРО-6»?
— Например.
— Прости, но это выше моих сил.
— А я, между прочим, твои книжки читал. И знаешь, это тоже не «Война и мир».
— Понимаю, но не могу. Насмотрелся я на эту братию в погонах…
— А ты представь, что пишешь сказку для детей. А мент — это фея с волшебной палочкой.
— Ты кажется, забыл, как мне эти феи своими волшебными палочками почки в отделении отбили?
— Не забыл. Но время было такое, да и ты тогда нажестил…
— Пописать в неположенном месте — это жесть?
— Угу. В центре столицы нашей Родины. Прямо у памятника Репину.
— И за этот проступок нужно бить по почкам?
— Время было такое…
— Ты повторяешься.
— Я еще десять раз повторюсь, если понадобится, пока до тебя наконец не дойдет.
— Без разницы. Я пас.
— Ну дело твое. Хозяин — барин.
Остап без труда нашел другого сценариста и тот отлично справился. Сериалу даже дали какую-то премию, и рейтинги у него были хорошие.
Режиссер, вспомнив эту историю, непроизвольно поежился. Ему вдруг явственно представился сериальный маньяк, который прячется под охапкой сена. Чтобы развеять свои страхи, он подошел к кучке сухой травы и пошурудил в ней носком ботинка. Конечно, там никого не было.
А еще Остап вспомнил про Гузель. Как там она? Не обижают ли ее? Она ведь взрывная девчонка, совсем не следит за помелом. Может в незнакомой компании такое отчебучить, что мама не горюй! Слава богу, за ней присматривают Луцык, Джей и Кабан. Им можно доверить все самое дорогое, что есть у него.
Дверь приоткрылась, и в сарай впихнули Ржавого, едва стоящего на ногах. Он прислонился к стене и медленно сполз по ней.
— Привет, — растерянно пробормотал Остап.
— Ну ты и гнида, Остап.
— Водички не хочешь?
— Задушить я тебя хочу, сволочь!
— Ну прости меня, Ржавый! Так было нужно… Ты лучше посмотри на это с другой стороны: мы остались в живых.
— Шкура!
— Да пойми ты, я это во имя нас сделал! Может, все-таки водички?
— Да иди ты со своей водичкой!
— Ну тогда хлебушка?
— Отвянь, кому сказал!
Но тот продолжал оправдываться и пытаться объяснять свой поступок:
— Зато теперь у нас есть шанс выбраться отсюда. Я что-нибудь придумаю, и мы сбежим.
— Этот калека поди наобещал тебе златые горы и реки, полные вина? — презрительно хмыкнул Ржавый.
— Ты про пахана?
— Про него.
— Ну кое-что обещал.
— Нашел кому верить! Урке! Он тебя продаст и купит, а потом снова продаст, но уже дороже. Крот очень опасный человек. Уже будучи слепым, на Земле он был главарем банды, которая промышляла похищениями людей, убийствами и вымогательством. А в Алькатрасе он король, судья и палач в одном лице.
— А с виду милый человек.
— Этот милый человек, если захочет, голову тебе в два счета отвернет и скажет, что так и было.
— Никогда бы не подумал. Кажется таким интеллигентным дядей. Гиппократа цитировал.
— Это он может! Крот мастак корчить из себя.
Остап подошел к кадке, зачерпнул воды и поднес ковш сокамернику:
— Пей.
На сей раз возражений не последовало. Голову Ржавого обматывала тряпица, на которой виднелось пятно запекшейся крови, лицо было бледным, как мел.
— Жрать хочешь?
— Нет. Мутит меня что-то, — Ржавый прикоснулся пальцами к голове. — Тяжелая у тебя рука, товарищ Остап.
— Я не специально. Это все мой дар. Не обижайся.