— А я чуть в «Армию Алисы» не вступила, — довесила Джей.
— Да, помню, было дело, — отозвался Луцык. — Мы тебя еще дразнили…
— «Джей-алисоманка, на носу ветрянка». Вы же всегда отличались потрясающей добротой к ближнему.
— Не ветрянка, а поганка.
— А Кинчев все равно крутой!
— А последние альбомы?
— И последние на уровне.
— Да какой там уровень⁈ Это же колхозный «Рамштайн» какой-то!
— Ну знаешь, на вкус и цвет, как говорится… Ты вот прешься от «Сектора газа», а это как раз и есть настоящий колхоз. Музыка вся содрана. В стишках мат-перемат один. Вокал — дерьмо. Это я тебе как профессиональная певица говорю!
Луцык надул щеки, резко выпустил воздух и многозначительно произнес:
— Ну вообще-то «Сектор» — это культурный феномен. Хотя ты в целом права: музыка у них дерьмовая, вокал тупо дворовой, тексты не очень. Но если все суммировать, то на выходе получается бомба!
— А я думаю, Хой — прекрасный поэт, — встрял Кабан.
— Ага, прекрасный. Сиськи-письки-водка — прямо Серебряный век! — вознегодовала поклонница Кинчева.
— А ты смогла бы вставить в строчку целиком должность и фамилию Генсека ЦК КПСС Горбачева? А? А Юра смог!
— Это в какой песне? — спросил Луцык.
— «Плуги-вуги»!
— А-а-а, точно, дырявая моя башка!
— А я никогда не слышала «Сектор газа», — напомнила о себе Гюрза.
Друзья посмотрели на нее так, словно видели впервые.
— Ты не знаешь группу «Сектор газа»⁈ — выпучил глаза Кабан.
— Нет, — призналась Гюрза.
— Ты серьезно⁈
— Серьезно. Это что, какой-то ваш русский рок или типа того?
— Это больше чем рок!
— Предпочитаю слушать современных исполнителей, а не музыку каменного века.
— Сама ты из каменного века!
Джей дернула Кабана за рукав:
— Да с чего бы ей знать, она же гораздо моложе нас всех.
— Но ведь это «Сектор»! Наше все! Скрепа! Не знать «Сектор газа» — это как не знать, кто такой… — он долго подбирал подходящее слово, пока не выдал: — Киркоров!
— Ты это, следи за базаром. Тоже мне, нашел сравнение, — отреагировал писатель.
— Каюсь. Это было непростительно.
— Тише, ребята, председатель про Остапа говорит, — шикнула на болтунов Джей.
Лаптев сообщил о том, что несколько коммунаров вместе с одним новоприбывшим уехали за контейнером, но до сих пор не вернулись. И огласил стоящий на повестке дня вопрос: ехать на поиски или подождать еще? Из толпы раздалось:
— Едем!
— Конечно, едем! О чем базар⁈
— Да никуда они не денутся, через денек сами объявятся.
— У нас что, дел других нет, кроме как этих паршивцев искать?
Когда возгласы стихли, председатель изрек:
— Попрошу проголосовать.
Большинство высказалось за.
— Вопрос решен. Едем. Теперь надо сформировать поисковую команду. Есть добровольцы?
Все новоприбывшие единогласно подняли руки. Они хотели побыстрее найти Остапа. Коммунары, несмотря на выраженное желание отправиться на поиски, не проявили инициативы.
— Им нужен помощник! Сами они только неприятностей отыщут на свою попу! — подал голос Пятак.
— Вот ты им и станешь, — распорядился Лаптев.
— А у меня выходной! Я дружинником три дня отпахал.
— Ничего страшного. Ты молодой, тебе полезно. Заодно проветришься. Назначаю тебя командиром поисковой команды.
— Но…
— Это приказ.
Пятак обреченно уронил подбородок на грудь, тихо шепча ругательства.
— И заодно купите у фирмачей патронов. Дам вам три зерна мешка на обмен. Еще вопросы есть?.. Нету? Расходимся.
— У меня есть вопросы! — раздался голос Каца.
Народ расступился, пропуская вперед диссидента. Он шел, гордо задрав голову, и нес перед собой в вытянутой руке маленькую крынку с отбитым горлышком.
— И что ты хочешь? — с подозрением поинтересовался председатель.
— Я требую, чтобы меня немедленно репатриировали в Израиль!
— Кац, миленький… Лев Моисеевич, ну сколько тебе повторять, что это невозможно!
— Я что, много прошу⁈ Только чтобы меня отправили на историческую родину. Это мое законное право. Не желаю жить на этой антисемитской планете!
— Почему же антисемитской?
— Потому что здесь нет кошерной еды!
— Кошерной⁈
— Да, мне нужна кошерная еда!
— Кац, не гони волну, ты же свинину ешь! Вчера я в столовой сам видел, как ты бутерброд с салом уплетал!
— Это поклеп! Я буду жаловаться! Найду на вас управу! Я напишу письмо Рейгану — лучшему другу израильского народа!
— Рейган давно умер, — сообщила Джей.
— Да? — искренне удивился Кац. — А кто сейчас президент Соединенных Шатов Америки?