Далее на ум пришел Бледный человек из «Лабиринта Фавна» — долговязый альбинос, который ел детей и жил в норе. Впрочем, формально он не был слепым, у этого персонажа глаза располагались на ладонях. Гузель очень нравился «Лабиринт Фавна», а вот Остап не переваривал этот фильм. Та еще нудятина! Вместе они смотрели его раз пять, и он всегда засыпал на середине.
Вспомнив о Гузель, Остап взгрустнул. Он все-таки искренне любил эту взбалмошную девчонку, хотя их отношения любой психолог назвал бы дисгармоничными. Их ничто не объединяло. Они любили разное кино, слушали разную музыку. Она была веганкой, тогда как он предпочитал стейк с кровью. Остап любил кошек, а у Гузель была на них аллергией. Не говоря уже о разнице в возрасте и в характерах… Впрочем, в постели им удавалось достичь полного взаимопонимания. Но Остап был уже не мальчик, и понимал, что секс — это просто одна из составляющих отношений и далеко не самая главная. Но что на самом деле главное, он не знал. Да и никто этого не знает, если разобраться! Нет какой-то единой формулы любви. Полные противоположности могут жить в счастливом браке до самой старости, а родственные души разводятся спустя месяц после заключения брака.
«Как же она там без меня?» — подумал Остап и воздохнул.
— Ты это о чем? — вдруг спросил Фунт.
— А? Чего?
— Ты о чем-то задумался, а потом сказал: «Как же она там без меня?». Хм-м.
— Я это вслух сказал? Это случайно… Так, вспомнил кое-что.
— О бабе какой-то?
— Ну да, о ком же еще-то.
— Нашел о чем думать в такой ответственный момент!
— Твоя правда.
— Видел, у Крота в доме зеркало во всю стену? — спросил Фунт.
— Видел.
— А как ты думаешь, зачем оно понадобилось слепому?
— Да откуда же мне знать.
— Это зеркало-шпион. Оно с одной стороны выглядит как обычное зеркало, но с другой является просто стеклом. За ним располагается потайная комната, где находятся прихвостни пахана.
О чем идет речь, Остап знал. Не зря же он снимал криминальные сериалы, в которых часто фигурировало зеркало-шпион, висящее в комнате для допросов, через него полицейские наблюдали за подозреваемым.
— Ну что, ты готов? — поинтересовался главный мятежник.
— Готов, — режиссер постарался придать своему голосу уверенности, которой на самом деле не испытывал.
На самом деле он ощущал нешуточный мандраж. Хотя еще час назад был готов круто изменить свою жизнь. Но теперь… В голове сами собой возникали вопросы типа: «Зачем я ввязался в эту авантюру?» или «Не поздно ли еще дать задний ход?». В груди взволнованной птицей билось сердце, мышцы напряглись, кулаки непроизвольно сжались, как перед дракой. Впрочем, почему «как»? Ему и в самом деле предстояло драться. Не на жизнь, а на смерть.
«Соберись, тряпка! — скомандовал внутренний голос. — Прояви хоть раз решительность!»
Остап заставил себя глубоко дышать, чтобы угомонить бешено колотящееся сердце. Вскоре он успокоился, его плечевые мышцы расслабились, кулаки разжались, а сердцебиение обрело нормальный ритм.
Они тем временем дошли до дома пахана, и Фунт постучался в дверь.
— Кто там? — раздался сиплый голос Крота.
— Это я, Фунт. Привел чемпиона.
— Пусть проходит.
— Давай, не подведи, — шепнул урка, и хлопнул соратника по плечу.
Стоя перед паханом, Остап то и дело поглядывал на огромное настенное зеркало, за которым, если верить Фунту, таилась опасность.
— Мне рассказали о твоем геройстве, — сказал Крот.
— О моей победе?
— И о ней тоже. Но еще о том, что ты устроил драку и едва не убил раба.
— Это вышло случайно…
— Понимаю, у тебя был трудный день. Поэтому на первый раз прощаю.
— Спасибо.
— Говорят, ты еще и с Николь подрался?
Дебошир потрогал шишку на затылке:
— Ну как сказать, подрался… Она меня со спины вырубила.
— А могла бы и убить! Баба она сильная, и к тому же шебутная. Ей палец в рот не клади — по локоть откусит. Была у меня на Земле подружка, точь-в-точь как наша Николь. Щипачка. Воровала кошельки. Сама мелкая, метр с кепкой, а дралась как львица. Увлекалась восточными единоборствами. Как-то раз за ней погнались два копа. Загнали в тупик. Думали, все, поймали, но не тут-то было. Она так их отдубасила, что обоих в реанимацию отвезли.