Луцык вскочил на ноги и гневно выпалил:
— И тебе не стыдно?
— Еще как стыдно, готов под землю провалиться. Но понимаешь, человек я одинокий, в жизни моей веселья мало. А тут — такой повод.
— Свинья ты, вот ты кто после этого!
— Ну ладно, ладно, не кипятись. Я же извинился. Хочешь выпить? — шутник протянул бутылку.
Самогонка обожгла кишки и попросилась наружу, но писатель волевым усилием заставил ее остаться в организме.
— Ну и бурда, — прокашлялся он.
— Злой яд, — уточнил Левша.
— А что, на Карфагене нет других напитков? Пива, например.
— В Алькатрасе урки делают вино.
— Что прямо вино-вино?
— Ну как тебе сказать… Скорее брагу. Но сами почему-то называют это вином. Омерзительное, скажу тебе, пойло, на вкус — как блевотина. И оборотов мало… Ты мне лучше вот что скажи. Где это ваша девочка так научилась кричать?
— Дар.
— А, ну тогда понятно.
К ним подошла Джей. Молча взяла бутылку и отпила из горлышка, даже не поморщившись. Продублировала глоток и вернула сосуд хозяину, который залпом прикончил остатки жидкости.
— Чего это с ним? — спросила она, указав на Пятака.
— Обморок, — пояснил Луцык.
— Наверное, ты рассказал ему одну из своих омерзительных шуток?
— Ничего подобного. Он просто боится крови.
— Надо же… А всю дорогу строил из себя мачомена.
— На самом деле Пятак — парень отважный, — вмешался Левша. — Однажды он с десяти шагов завалил ящера. Все разбежались, а Пятак остался и пустил ему пулю в лоб.
Подошла Гюрза. Ее лицо было искажено от злости, руки дрожали, как у неопохмелившегося сантехника, только пара из ноздрей не хватало.
— Ты что, совсем охренела⁈ — прошипела она. — Могла бы и потише орать!
— Как⁈ — уставилась на нее Джей.
— Не так громко!
— А ты видишь на мне панель регулировки громкости?
— Панель?
— Что, услышала знакомое слово? Я, межу прочим, спасла нас от верной гибели.
— Да ты нас чуть не угробила!
— Вот она, людская благодарность…
— А ты хотела, чтобы я встала перед тобой на колени, поцеловала ручку и сказала: «Спасибо, Джей, спасибо, родная! Какая ты молодец!»?
— Хватило бы простого «спасибо».
— Угу, сейчас! Не будет тебе ни «спасибо», ни «пожалуйста».
— Ах так?
— Да! Так!
— Изи, изи, девочки, — попытался утихомирить их Луцык.
— Завали! — хором ответили они.
И «обмен любезностями» продолжился с новой силой.
— А ну-ка извинись, — обратилась к оппонентке Джей.
— Что сделать? — подавилась смешком та.
— Извинись.
— И не подумаю!
— Я жду.
— Жди дальше, ждунишка.
— Извиняйся!
— Фиг тебе!
— Если не извинишься, я дам тебе в морду.
— Попробуй! В Москве я ходила на занятия по джиу-джинсу.
— Джиу-джитсу, корова ты безграмотная.
— А ты… ты… сучка!
— Тупая лохудра!
— Сучка!
— Тупица!
— Сучка!
— О боже, какой скудный лексикон! Кто был твоим учителем по риторике в вашей школе принцесс? Давай-ка я ему наберу, — Джей достала из кармана воображаемый мобильник и поднесла его к уху. — Алло, как вас там, я звоню по поводу вашей воспитанницы Гюрзы…
— Не смей меня так называть!
— Как?
— Ты знаешь как.
— Гюрза!
— Больше не произноси это слово!
— Гюрза! Гюрза! Гюрза! Гюрза!
— Прекрати!
— А то что?
— Я тебя ударю!
— Только попробуй, я из тебя все дерьмо выбью!
— И попробую!
— Давай! Смелей!
К мужской части компании подрулил Кабан:
— Что здесь происходит?
— Девчонки ссорятся, — ответил Луцык.
— И кажется, дело идет к драке, — потирая ладони, улыбнулся Левша. — Это я удачно зашел! Обожаю кулачные бои.
— Может, их разнять? — предложил Кабан.
— Не советую. Джей, как ты знаешь, не особо агрессивная, но сдачи может дать. Я как-то случайно задел ее локтем. Так она не разобравшись мне так вмазала, что искры из глаз посыпались.
— А меня-то за что бить?
— Чтобы не лез не в свое дело.
Грызня набирала обороты. Когда оскорбления закончились, дамы перешли к угрозам.
— Я тебе лохмы повыдергаю, сучка ты крашеная! — кричала Джей.
— Это мой натуральный цвет волос! — парировала Гюрза.
— И скоро он станет красным!
— Это еще почему?
— Потому что я выбью мозги из твоей тупой башки!
— Кишка тонка!
— Хочешь проверить?
— Давай!
В рядах зрителей началось большое оживление.
— Давненько я не видел, чтобы Джей так злилась, — взволновано сказал Луцык.
— На кого ставите, мужики? — поинтересовался Левша.