— Барбариска — это конфета, — автоматически поправил я логическую нестыковку.
— По фигу мне, — огрызнулся Греховод. — И вот такого, вполне полноценного человека, который наверняка вывел бы нас отсюда, я, испугавшись, убил! Он мог отвести нас в место, где дают модные джемперы. Маркус, у тебя такое безразличное лицо, что неясно, кто из вас зомби! Приступаем! Роем могилу.
Греховод огляделся, похоже, в поисках подходящего инструмента.
Он что, издевается?
— Как ты собрался его хоронить? У нас нет лопат. Даже если бы были, земля промёрзла. Чего ты собираешься добиться? Чтобы мы руками тут копали? — я снова рассердился. Угораздило же мне встретить такого осла.
— Разумно, — неожиданно легко согласился Греховод. — Тогда сожжём его. Лучше, чем оставить лежать здесь.
Ох, какой же упрямец.
— В камин я тебе его пихать не позволю! — на правах домовладельца буркнул я.
— Пихать никуда и не нужно. Ты ведь не собираешься залить наш дом гноем?
Меня покоробило от «наш», но спорить не стал. Нервные клетки не восстанавливаются.
— Если тебе так неймётся, давай подожжём веток, затем попробуем спалить труп. Но я не уверен, что он загорится.
Сначала мы отнесли одежду зомби в дом. По дороге рассказал Греховоду одну свою интересную идейку. Не только у него ума палата. Я слышал, что в Японии введён выездной налог в размере тысячи йен, это примерно шестьсот наших рублей. Причём он распространяется как на местных жителей, так и на приезжих. Так вот: вдруг нас сюда притаскивают, чтобы какой-нибудь малоимущий инопланетянин в один замечательный день собрал тут всех высаженных землян и потребовал налог за посещение Карфагена? А потом сразу же закрыл бы ипотеку одним вложением?
Одежду, снятую с трупа, надо почистить снегом — вдруг там какие вирусы осели. Так себе эквивалент стиральному порошку, но в моих условиях — несомненный шик.
Затем мы продирались сквозь густые снежные заносы, держа в руках разваливающееся тело зомби. Мне казалось, что его зубы стучали, больная игра воображения. Труп подтащили к стене, чтобы не шляться по лесу с горящими ветками.
Поначалу зомби не собирался воспламеняться, но потом, постепенно, остатки плоти задались огнём. Греховод оказался настойчив, поэтому мы жгли тело, несмотря на сложности.
Начал подниматься чад. Я схватил кусок коры и замахал им перед лицом.
— Ты что делаешь? — удивился Греховод.
— В следующий раз сам этим займёшься, — кашляя, сказал я.
— Не гляди так, будто у меня есть опыт сжигания трупов. Я, между прочим, вёл себя довольно послушно, убил всего одного человека. Если бы мне довелось жить в Соединённых Штатах Америки, заслужил бы самый сочный подарок от Санта-Клауса.
От его неуместных метафор аж тошнота подкатывает. Тем более, труп засмердел.
Терпеть такие ароматы мне не с руки, честно сказать.
— Доволен? — возмущённо выпалил я. — Теперь ещё и дом провоняет.
Греховод завороженно смотрел на обугливающегося зомби, игнорируя моё недовольство.
— Ты так и планируешь жить со мной? Есть некоторые детали, которые нужно обсудить, — рискнул спросить я.
— Снова меня за идиотика принимаешь? Что я, по-твоему, не уловил тенденцию? Мы с тобой ни разу ещё конкретно не поговорили о еде. Я не такой конченый, как тебе видится, Маркус. Не стоит меня недооценивать.
Греховод ткнул меня в грудь кулаком. Неприятно. Он продолжал:
— Не собираюсь я тебя объедать. В себя прийти надо, мне позволено. Это вы тут бывалые покорители Карфагена. Я здесь меньше недели. — Греховод, похоже, рассердился.
Мне стало стыдно. Логика в его рассуждениях имеется. С другой стороны, этот бандос может говорить одно, но вдруг у него на уме совсем другое? Сейчас мы жжём труп. Что он попросит сделать завтра? Побрить ему волосы в подмышках? Я же сам не пальцем делан. Должен за себя постоять. У него пистолет, у меня нож. Посмотрим, кто первый уснёт, если на то пошло. Хрен ему помогут рефлексы инопланетные. Меня-то обделили, не сочли достойным, значит. Ненавижу.
Но вслух я сказал другое.
— Вдвоём больше шансов отыскать большую стоянку людей. Я уверен, что где-то она есть.
Он меня не слушал. Внимательно разглядывал жареное месиво гноя.