Уцелевшие воины первого эшелона лежали без сил на камнях у мола и смотрели, как к берегу подошли суда второго эшелона. «Кто-то из солдат плакал, кто-то зло ругался, – вспоминал молоденький офицер 116-го полка. – Я же чувствовал себя скорее зрителем, чем участником операции». Во рту у него пересохло, и тем не менее захотелось курить. А у кромки берега опустились десантные трапы, заработали немецкие пулеметы, писал сержант родом из Висконсина, «люди посыпались со шлюпок, как кукурузные зерна с ленты транспортера». Несколько человек пытались укрыться от пуль на корме шлюпки, другие наоборот – уже оказавшись в воде, пытались вскарабкаться назад в шлюпку. Рвавшиеся в воде снаряды вздымали «огромные фонтаны воды».
Офицер, десантировавшийся во втором эшелоне, отметил, что метров за двести пятьдесят – триста от берега за дымом было ничего не видно, зато стрельба слышалась очень ясно. А ведь им поначалу тоже казалось, что авиация союзников поработала на славу. «Кое-кто из ребят так и говорил: “Ну, 29-я дивизия едет на бал – у них настоящее увольнение в город”. Но когда дошли до берега, они поняли, что стреляют-то не наши, а немцы».
Другой офицер 116-го полка сказал, что в каком-то смысле все это похоже на очередные десантные учения: «Два денька помучаешься, потом можно принять горячий душ». Его ротный командир не был уверен, в ту ли точку десантирования они прибыли, но офицеру-моряку сказал: «Давай высаживай нас где получится, – тут везде идет бой». Когда подошли ближе, увидели подъем, ведущий к деревушке Ле-Мулен: они попали как раз туда, куда надо. «Солдатам мы велели пригнуться и не поднимать головы, чтобы они ничего не увидели и не пали духом. Танки так и стояли у самой кромки берега – некоторые вели огонь, а другие горели. За танками и в воде прятались солдаты штурмовых рот. Большинство из них было ранено, а поднимающийся прилив выносил на берег тела убитых».
Капитан Макгрэт из 116-го полка, прибывший к берегу в 07:45, увидел, что прилив наступает быстро, а у основания мола скопилось множество людей. Он с другими офицерами попытался заставить их уйти оттуда. «Мы увещевали их, старались убедить, чтобы они шли с нами. Но никто из них не захотел идти дальше. Многие, казалось, были просто парализованы страхом». Один рейнджер видел, как встал, повернувшись спиной к немецким позициям, лейтенант 116-го полка. Он «орал на жмущихся к стенке солдат, испуганных, съежившихся, не желающих и пальцем пошевелить: “Да разве вы солдаты, парни?!” Он старался изо всех сил, пытаясь привести в чувство тех бойцов 116-го, кто притулился у мола, но так ничего и не добился». Капитан-артиллерист Ричард Буш, который высадился в авангарде 111-го дивизиона полевой артиллерии, так описывал солдат, которых увидел на берегу: «Они выглядели побитыми и крайне испуганными. Многие даже забыли, что у них есть оружие, что они могут стрелять». Командиры батальонов и рот приказали своим солдатам почистить оружие, а тем, кто остался без оружия, велели взять его у убитых. К чистке оружия привлекли и часть раненых.