Уилл открыл глаза и повернул голову набок. А увидев Джессику, снова отвернулся и закрыл глаза.
- Чтобы вы там ни придумали парни, прекратите прямо сейчас, - приказал он. – Джессика уходи. Не позволяй этим двум дёргать твои сердечные струны. Они мастера-манипуляторы, за что я виню их мать. И я знаю, что ты бы здесь не появилась, если б они тебя не уговорили.
Это правда, признала Джессика, услышав слова Уилла и в любое другое время, она бы не волновалась, в этом признаваясь. Сначала она думала, что мальчики преувеличивали, говоря о состоянии Уилла. Сейчас же она увидела, что они даже не сказали ей, насколько всё на самом деле было плохо.
Джессика вошла в спальню и решительно шлёпнула одну из босых ног Уилла, заставляя его взвизгнуть. На нём было домашнее трико, которое видело лучшие дни лет двадцать назад, и он выглядел так, словно не брился несколько месяцев.
- Мог бы, по крайней мере, побриться, - язвительно сказала она. – Выглядишь, как сумасшедший серийный убийца.
Глаза Уилла на мгновение загорелись гневом, когда он увидел её мокрые волосы.
– Кто бы говорил. Сама похожа на мокрую собаку.
Так, начало было хорошим, подумала Джессика. Она подошла к кровати и сев на край, начала снимать обувь.
Шейн отвёл взгляд и сделал вид, что его не интересует женщина, заползающая в постель его отца, когда задал неизбежный вопрос.
– Ээ… так мы можем сейчас уйти?
- Пока нет, - спокойно сказала Джессика. – Можете уйти, когда скажет Уилл.
- Сказать им, чтоб ушли? Ты, наверное, шутишь. Я пытался заставить их оставить меня в покое в течение нескольких дней, - заявил он. Затем пристально посмотрел в глаза каждому из сыновей. – Идите. Уходите прямо сейчас.
- Пока нет, - твёрдо сказала парням Джессика, благодарная за то, что они слушались её, а не Уилла. Она подняла ноги на кровать рядом с ним. – Подвинься.
- Нет, - сказал Уилл. – Уходи.
Он закрыл глаза, чтобы её не видеть, потому что он чувствовал её запах, и это было плохо само по себе. Должно быть, она только что приняла душ и помыла волосы. Внутри него закрутилось желание, но Уилл безжалостно его оттолкнул. Никогда снова, поклялся он себе. Никогда больше не будет он оказывать внимание этой женщине, потому что она этого не хочет. Она может раздеться и ласкать себя, и он всё равно к ней не прикоснётся.
- Хорошо, - сказала Джессика, поворачиваясь на бок и вытягиваясь на том крошечном пространстве, которое ей оставил Уилл. – Если я упаду на пол и пострадаю, это будет твоя вина.
Уилл отодвинулся на другую сторону двуспальной кровати и переместил голову на другую подушку.
– Вот. Теперь счастлива?
Джессика разглядывала его, подвигаясь ближе.
– Нет. Несчастлива, но я и не свернулась в клубочек на кровати, предаваясь мрачным размышлениям. Хватит дуться и поговори со мной. Отправь из дома своих сыновей, чтобы мы могли остаться одни. Но сначала скажи им, что ты в порядке. Они очень за тебя переживают и теперь я понимаю почему. Я и не подозревала, что упрямство может перейти в хроническое заболевание, пока сегодня не увидела тебя.
- Мне не нужно твоё фальшивое сочувствие. Так, какого чёрта, ты здесь делаешь? – спросил он. – Я тебя не интересую, помнишь?
Джессика перекатилась на спину и посмотрела на потолок.
– Я врала. Испугалась, поэтому соврала.
- Ну, имей ввиду, что я больше никогда не сделаю ничего, чтобы снова тебя напугать. Сожалею, что сделал это в первый раз. А теперь уходи, - тихо сказал Уилл, внутри него всё снова скрутилось в узлы.
- Я не имела ввиду, что испугалась тебя физически. Я боюсь того, как ты заставляешь меня чувствовать. Последний раз, когда я была так эмоционально связана с мужчиной, он меня оставил и умер. Ты тоже планируешь внезапно умереть у меня на глазах? – спросила Джессика, сдавленным голосом.
Искренняя боль в её словах, вызвала в нём вспышку гнева. Уилл перекатился на бок и, не задумываясь, обнял её рукой.
– Нет. Умирать я не собираюсь.
Джессика похлопала его по руке.
– Хорошо. А теперь скажи Майклу и Шейну сходить в кино и поужинать, и что они могут вернуться через пару часов.
Уилл посмотрел на своих сыновей, стоявших в дверях. На их напряжённых лицах было видно беспокойство о нём и Джессике. Они волновались из-за него в течение нескольких дней, а теперь боятся оставить с ним Джессику одну. Это было понятно по тому, как они старались не бросать на него сердитые взгляды.
За всю свою жизнь Уилл не мог вспомнить, чтобы чувствовал себя плохим человеком. А сейчас его сыновья не доверяли ему, считали, что он может с ней плохо обращаться. Он закрыл глаза, крепко обнял Джессику и несколько мгновений спокойно дышал. Облегчение от того, что он снова был с ней было таким глубоким, что он решил прекратить сопротивляться.