Прямо сейчас Зак ведет прямое наблюдение, в то время как мы с Лиамом немного расслабляемся. Но я больше ворочаюсь, чем сплю.
Я сбрасываю с себя одеяло, надеваю футболку и спортивные штаны и засовываю пистолет сзади за пояс. Нет смысла терзаться здесь, когда есть отличный тренажерный зал, в котором я могу выместить свое разочарование. Я покидаю комнату для гостей, в которой нахожусь, и иду по коридору к винтовой лестнице, останавливаясь наверху ступенек, чтобы прислушаться к тишине. Малейший звук движения, хотя я не совсем уверен, от чего именно, эхом разносится по коридору. Я бросаю взгляд в конец тускло освещенного коридора на двери из красного дерева, за которыми, как я знаю, находится Стелла.
Когда раздается еще один звук движения, я быстро и бесшумно иду по коридору и останавливаюсь у входа в комнату. Прижимая ладонь к стене рядом с дверью, я склоняю голову и прислушиваюсь, мои барабанные перепонки напрягаются от оглушительной тишины. Проходят секунды. Может быть, минуты. Как только я собираюсь отойти, из комнаты доносится еле слышный всхлип. Я хватаюсь за пистолет одной рукой, а другой за дверную ручку, полностью готовый ворваться внутрь, но замираю, когда слышу еще один всхлип. На этот раз я знаю, что дело не в боли или страхе.
Сначала я думаю, что, возможно, она спит. Так было до тех пор, пока тихий звук не сменился хриплым стоном. По моему лицу расплывается злая ухмылка, и я отступаю от двери.
О, принцесса.
В глухой темноте у основания двери я могу сказать, что свет в ее комнате полностью выключен. Закрыв глаза, я наслаждаюсь сладкими звуками, издаваемыми Стеллой, ублажающей себя. Мой член болезненно твердеет, но для дрочки есть время и место, и сейчас не оно. Вглядываясь в крошечный черный шар на потолке, я прерывисто выдыхаю и испытываю непреодолимое желание выхватить свой член и трахнуть его кулаком.
Искушение просачивается сквозь дверь, проверяя мою сдержанность, когда страстные стоны Стеллы перерастают в соблазнительное крещендо. Я стою там, пока ее оргазм достигает пика, а ее приглушенные крики пронзают мою почерневшую душу.
Сжимая руки в кулаки, я свирепо смотрю на дверь. Мысль о том, что она представляла, кого она представляла, что-то делает с моими внутренностями. Я никогда не был ревнивым мужчиной. Мне пришлось бы удерживать женщину рядом достаточно долго, чтобы развить в себе эти чувства, а это как раз то, чего я не делаю. Стискивая челюсти так сильно, что наверняка треснут коренные зубы, я увеличиваю расстояние, насколько это возможно, между собой и этой чертовой спальней, прежде чем сделаю что-то, о чем наверняка пожалею.
— Доброе утро, Джоэл, — приветствует меня Мартина на следующее утро на кухне, ее тон слишком бодрый для моего отвратительного настроения. — О, доброе утро, дорогая, — взволнованно добавляет она, бросая взгляд на дверь позади меня.
Я стону, точно зная, кто только что почтил нас своим раздражающим присутствием. Цоканье высоких каблуков подтверждает это. Я оборачиваюсь и фиксирую взгляд на Стелле, скромно стоящей на другой стороне кухни, и нас разделяет только большая мраморная плита.
Я не полный варвар — в этом фишка Лиама. Но и джентльменом меня назвать нельзя. Поэтому, без всякой деликатности, я позволил своему взгляду жадно блуждать по телу Стеллы, на мгновение задержавшись на ее загорелых, стройных ногах, подчеркнутых обнаженными каблуками «трахни меня». Ее облегающее черное платье ниспадает чуть выше колен и облегает каждый восхитительный изгиб ее тела. Ее грудь скромно прикрыта, но то, как ткань стягивается на талии, подчеркивает ее пышный бюст. Ее длинные темные волосы ниспадают свободными волнами по спине.
Она должна заниматься сексом на каблуках.
Мой взгляд, наконец, останавливается на паре карих лазерных лучей, прожигающих дыру в моем лице. Без сомнения, если бы взгляды могли убивать, я был бы в шести футах под водой. Она точно знает, о чем я думаю. Возможно, меня наняли защищать ее, но в контракте не было ничего, что запрещало бы мне также наслаждаться видом.
Отрывая от меня свой хмурый взгляд, она закатывает глаза и перекидывает волосы через плечо.
Мартина, должно быть, заметила мою неосторожность, потому что следующим последовал быстрый шорох кухонного полотенца по моей руке.
— Разве твоя мать никогда не учила тебя хорошим манерам, молодой человек? — Мартина отчитывает меня, хмуро глядя на меня снизу вверх.
Я усмехаюсь. Моя мать ничему меня не научила. Она всегда была слишком занята планированием следующего шикарного званого ужина, чтобы заботиться о своем единственном ребенке. Меня вырастил мой отец, и он был не совсем тем, кого называют нежным родителем. Он был резок по натуре, пил слишком много крепких напитков и никогда не мог контролировать свой гнев. Он был порождением армии — и облажался из-за слишком многих неудачных миссий и командировок за границу.