Когда я очнулась от своих мыслей, то шла уже по знакомой просёлочной дороге. Над головой было знакомое голубое небо и облака. Меня догонял зелёный маршрутный автобус, который я не чаяла увидеть. Ноги мои обрадовались больше меня и понесли меня быстро-быстро, так что я почти влетела внутрь и, устроившись на свободном сидении, сразу уснула.
Фонарик
— Фавьё-фавьё-фавьё!
Нервный крик попугая напряг и без того напряжённые нервы. Наверное, он хочет что-то сказать, а слов подходящих не находит. Так и я: высекла невероятно красивую искру, а понять до конца её не в силах.
Люди-луны и люди-солнца (такая — искра!)… Отличить их друг от друга совсем несложно. Отражённым светом никого не согреешь, он лишь слепит глаза безжизненным блеском.
Прежде чем уснуть, я всегда размышляю. На границе сна в голову приходят удивительные мысли, похожие на искры. А когда смотришь на небо, на звезды — пристально-пристально, может даже закружиться голова…
Звёзды, наверное, — те же искры. Множество искр! Чья-то щедрая рука засеяла ими космос, чтобы было красиво, чтобы и во мраке ночи человек мог утешиться светом. Ведь он, маленькая искорка, нуждается в постоянной подпитке, чтобы не погаснуть.
Да, удивительные тайны, которые раньше открывались только взору Высекательницы, теперь толпятся и в моём воображении. Но рядом нет никого, кто видит мир таким же.
— Фавьё-фавьё-фавьё! — снова завёлся попугай.
Теперь я понимаю, почему Высекательница постоянно дурачится, словно ребёнок. Невыносимое одиночество, наверное, томит и её сердце. Она играет, чтобы не умереть от скуки и тоски. Раньше я не понимала этого — у меня же не было своего фонарика…
Боже мой, какой глупой я была! Не верила, что Высекательница может меня оставить — просто так, без всяких причин. Но причина есть! Высекательница всегда со мной, потому что теперь я сама — Высекательница.
Вот он — мой фонарик. Невинно лежит на подоконнике. Странно, что с этой штукой на голове человек начинает видеть всё иначе.
Хотя, мой фонарик всё же отличается от фонарика Высекательницы: он — мой, а не чужой. А знаешь, дорогой читатель, что это значит? Лишь то, что и без фонарика высекатель видит всё так же. Фонарик — лишь игрушка, хотя необходимая для тех, кто не является высекателем. Когда мы собирали миры, сказочница одалживала мне свой фонарик: ей самой, как и мне сейчас, в нём не было нужды. Получается, что она всегда носила фонарик только ради других? Спросить бы её об этом. Так ведь не скажет, даже если мы увидимся…
— Почему же не скажу? — голос, раздавшийся из-за шкафа, меня испугал.
— Фафьё-фавьё-фавьё!
— Высекательница?!
В мгновение я вскочила с постели. Мы обнялись и молча стояли несколько минут, не в силах произнести даже слово.
— Знаешь, — сказала Высекательница, — когда люди попадают в луч сказочного фонарика, они на время словно преображаются. Это так красиво, что хочется смотреть снова и снова. Так что будь с ним поосторожнее!
Мы присели на кровать, ведь я собиралась ложиться спать. Могло бы показаться, что Высекательница — всего лишь долгожданное привидение, сон наяву. Но это был не сон.
— Я пришла, чтобы ты могла спросить меня о чём захочешь. Но вопрос может быть только один.
— Почему один? — почти захныкала я. — Мы так давно не виделись. У меня сотни вопросов!
— Придётся выбрать из сотни один или же свести все вопросы к одному, — подмигнула старушка.
— Ну, почему всегда, когда вы появляетесь, я начинаю нервничать? Я так ждала вашего прихода, и вот…
— Потому что у тебя слишком много вопросов. Ты рассеиваешься, растрачиваешься по пустякам и злишься, что я отказываюсь подчиняться твоей суете.
— Фавьё-фавьё-фавьё!
Мне стало неловко.
— Кстати, — продолжала Высекательница, — ты слышала о карликах из Фиолетовой страны? Они украли одно из зеркал, через которое мы смотрим на Полотно Жизни.
— Зачем?
— Говорят, чтобы разбить его, а потом повредить Полотно Жизни или похитить какой-то его фрагмент… Кто может знать об этом?
— Но зачем?
— Чтобы властвовать над людьми. В принципе, ничего нового, только раньше никто не покушался на Полотно Жизни.
Я не знала, что ответить и, немного смущаясь, пригласила Высекательницу выпить по чашке чаю или кофе, на её усмотрение.
— Если у тебя нет птичьего молока, то я вряд ли приму твоё предложение.
— Есть! Есть! — обрадовалась я.
— Тогда пьём птичье молоко? — лукаво спросила сказочница.
На что я погрозила ей пальцем, давая понять, что я уже не та глупенькая девочка, которую можно обвести вокруг него.