С силой распахнув дверь, подавилась гневной тирадой, которую намеревалась обрушить на голову незнакомца. Картина, представшая перед моими глазами, словно сошла с экрана комедийного телесериала - моя соседка по лестничной площадке Зоя Семеновна, сухонькая, маленькая старушка, прижав почти двухметрового парня к стене, размахивая своей палочкой, что-то упорно тому доказывала. Каждый раз, когда палка пролетала в непосредственной близости от лица, молодой мужчина старался еще сильнее вжаться в стену, затылком нажимая на звонок, вот тот и трезвонил почти не переставая. До меня донесся отрывок фразы старушки:
- ... потом в квартирах телевизоры не работают. Я теперь до сих пор понять не могу признался дон Педро Россите в любви, или как всегда им эта мегера Хуанита помешала.
Вот не знала, то ли плакать, то ли смеяться. Мне даже жалко стало парня - единственной отрадой одинокой Зои Семеновны является просмотр сериалов, а тут на днях какие-то хулиганы (что-то мне подсказывает из тех, у кого моральная травма от старушек у подъезда) порезали ей провода в щитке, и почти на сутки бабулька осталась без света. Только если темень в квартире ее хоть и расстраивала, но не критично, то неработающий телевизор являлся, если не концом света, то очень близко к тому. И теперь у Зои Семеновны появилось новое развлечение - тотальная слежка за этажом. Обычно жертвы попадались более нервные, и сбегали раньше, чем она переходила к радикальным мерам, а этот, то ли бесстрашный (а оными являются только дураки), либо же он очень хотел попасть ко мне в квартиру. Но как бы то ни было, если я сейчас не потороплюсь и не спасу несчастного, то скоро он или своим весом организует мне новый несанкционированный проход в квартиру, либо же наш бдительный страж порядка линчует его на месте за преступление, которое тот не совершал.
- Зоя Семеновна, добрый день, - шагнула я на лестничную площадку. - Не могли бы вы вернуть мне моего парня, а то, боюсь, такими темпами я останусь соломенной вдовой, не успев даже, как следует помучить бедолагу.
Врать, конечно, нехорошо, но иначе моему квартиранту не видать спокойного передвижения по подъезду. Хотя вредный внутренний голос усердно подзуживал, что может оно бы и к лучшему, авось сам сбежит, но я обещала маме быть паинькой.
- Что-то раньше я этого твоего не видела никогда, - подозрительно глянула на меня бабулька, но свое грозное оружие опустила.
- А мы только решили воссоединиться после долгой разлуки, - подхватил мою ложь парень и повернулся, наконец, в мою сторону.
«- Антон?!»
Лишь секунду дала себе полюбоваться на знакомые возмужавшие черты, а потом по привычке, взлелеянной годами, моя душа потребовала крови.
- Вы не волнуйтесь, Зоя Семеновна, Антошка у нас на испытательном сроке. Не пройдет проверку, пойдет спать к вам на коврик, - ехидно ухмыльнулась я.
- Золотце, твою кровать я не променяю ни на какие ценности мира, - шустро отскочив от бдительной старушки, в отместку заявил этот гад.
Покраснев, надеюсь все же от злости, а не от промелькнувших перед глазами фривольных картинок, попыталась отвесить пинка этому великовозрастному ребенку. Он-то увернулся, а я в итоге ударилась больной ногой об косяк, зашипела от боли, еле сдерживаясь, чтобы не обругать весь белый свет. И вдруг стало себя жалко, аж до слез. Слишком много всего последнее время на меня навалилось, правильно психологи говорят, что если долго все копить в себе, то неминуемо грянет взрыв.
Видимо, как истинный мужчина, Антон не переносит женских слез и пасует перед ними - на лице мелькнула паника, но отдать ему должное, он быстро взял себя в руки. Кинув на прощание Зое Семеновне, что был рад с ней пообщаться, он подхватил меня на руки, ногой запихнул, незамеченный мной, чемодан в квартиру и тем же способом закрыл дверь. Я же наглым образом уткнулась в такое знакомое плечо, сколько раз путешествовала перекинутая через него, и мочила слезами дорогую рубашку моего самого близкого врага.
Быстро сориентировавшись, где в квартире находиться кухня, Антон с легкостью донес меня до уголка, но вместо того, чтобы ожидаемо скинуть мою тушку на сидение, уселся сам, аккуратно устроив меня на коленях. А я находилась не в том состоянии, чтобы отказываться от таких уютных объятий. Потихоньку рыдания сменились на тихие всхлипывания, а позже, к моему смущению, на икоту. Кое-как вытерев глаза тыльной стороной ладони, сползла с колен парня и налила себе стакан воды. Специально цедила воду мелкими глотками, оттягивая неловкий момент, когда придется объяснять причину моей истерики, но недруг снова удивил меня, словно подслушав мои мысли: