разглядывает. Кто решил бы, что девушка вроде меня может жить в таком доме, как этот?
Определенно: тот же человек, кто посчитал бы интересным снимать фильм про владельца
магазина велосипедов. Другими словами: Тот. Кто. Не. Живет. Здесь.
Глава 4
- ПОГОДИ. ТЫ СЛЫШАЛ это? – прошептала я. Люк раздраженно вздохнул прямо мне в ухо и
скатился с меня.
- Эмалин.
- Я серьезно, слушай.
Мы лежали в абсолютной тишине. На расстоянии слышался лишь шум океана. Ничего больше.
- Знаешь, - сказал он, помолчав, - уже довольно сложно не принимать это на свой счет.
- Хочешь, чтобы повторилось то же, что и в апреле?
- Нет. Но я не хочу терять время, когда мы наедине, на паранойю! На это уходят месяцы.
- Никакие не месяцы, - заметила я, но он не слышал моих слов, уже снова опершись на матрас
надо мной.
- А мне кажется, что месяцы, - пробормотал он мне в шею. Я закатила глаза. Мы с Люком обычно
не препирались по каждому поводу, но когда дело доходило до одного пункта, наши взгляды
расходились. Если бы вы спросили об этом его, он сказал бы, что я – зануда. А я была уверена, что
у него просто секс-зависимость, он никогда не мог насытиться. Где-то между этими крайностями
была золотая середина, но мы еще не добрались до нее.
- Прошлая неделя, - хмыкнула я, пока он расстегивал молнию на моих джинсах, продолжая с того
места, где закончил. – Среда или четверг.
- Это было неделю назад, - он помог мне стянуть джинсы.
- Ты в курсе, что это не самый подходящий момент, чтобы выяснять точную дату?
- Ты в курсе, что у нас вообще не будет никаких моментов, пока мы болтаем?
Я люблю своего парня. Правда, люблю. Но с тех пор, как мама без стука распахнула дверь в мою
комнату, где мы с Люком занимались примерно тем же самым, что и сейчас, я стала куда более
подозрительной. Понимаете, в один миг мы были счастливы и полностью уверены в том, что весь
дом только наш, а уже в следующий момент мама стояла на пороге, и ее глазам открывался вид…
Ну, который никто из нас не хотел бы видеть. Я до сих пор краснела при каждой мысли об этом, а
мама была так поражена увиденным, что еще неделю не могла смотреть мне в глаза. Я бы назвала
эту сцену еще одной причиной для того, чтобы она не заходила в мою комнату, но мы обе были
слишком смущены, чтобы вновь поднимать эту тему. Мы вообще никогда об этом больше не
разговаривали, если не считать одной короткой беседы (не глядя друг другу в глаза) в ходе
которой мама убедилась, что я:
- принимаю противозачаточные
- больше никогда не буду делать это под крышей нашего дома
Я держала слово. Ну, во всяком случае, какое-то время. Но, когда ты в отношениях с кем-то, кого ты
любишь, тискаться на парковках или на пляже как-то… Грязно. Не говоря уж о том, что неудобно.
Плюс к тому, мама Люка всегда была дома – она не работала, и единственным ее хобби было
ведение домашнего хозяйства и забота о семье – так что совсем скоро мы снова стали играть с тем
же огнем. Но теперь что-то было иначе.
Наверное, дело было не только лишь в апрельском случае. Люк был потрясающим парнем, и
любая другая девушка закрыла бы глаза на все его недостатки, но я замечала в людях каждую
мелочь: что кто-то водит слишком быстро (или медленно), слишком часто смотрит футбол (или
ничем не интересуется), постоянно болтается неподалеку (или никогда не появляется) – и Люк не
был исключением. Его недостатки я тоже замечала.
А еще, я думаю, дело было в истории с колледжем. До того, как отец отказался помогать мне, я
надеялась поступить в Колумбию, а Люк недоумевал, зачем мне это нужно. Он был гордым и
воспринял это, как царапину на самолюбии – девушка хочет сбежать подальше. Почему бы нам не
пойти вместе в Калифорнийский университет? Было бы идеально. Для него. И он искренне не
понимал, почему я не смотрела на это, как на безупречное решение.
- Погоди, - я приподнялась на локте. – Клянусь, я слышала машину.
- Никого здесь нет.
- Секунду.
Мы снова замерли в молчании. Люк прищурился и шутливо покачал головой. Я улыбнулась. Не
могу представить своей жизни без него, и я бы убила любую девушку, что попыталась бы встать
между нами. И да, он прав: последний раз был две недели назад.
- Я ничего не слышал.
- Да, ты прав. Прости.
И мы снова вернулись к тому, с чего начали: он сверху, я снизу, глаза в глаза. «Я люблю тебя».
Но вместо того, чтобы сказать это, я лишь притянула его к себе. Он прошептал мое имя, и его губы
коснулись моих, а весь мир отошел на второй план.
* * *
- Ты только что из душа?
Я заморгала. Да, такова уж миссис Йе, мама моей лучшей подруги Дейзи – она любит задавать
людям вопросы, которые сбивают их с толку. Ну, во всяком случае, сбивают с толку меня. Как будто
в том, что у тебя мокрые волосы в выходной, есть что-то криминальное.
- Хм, да, - отозвалась я, а она вернулась к ногтям женщины, сидевшей перед ней. Она работала
арт-дизайнером ногтей, и у нее все отлично получалось, от клиентов не было отбоя. – Жарко
сегодня.
- Да, - сказала она. Наш односложный диалог не означал, что мы в плохих отношениях, просто ей,
коренной жительнице Вьетнама, язык давался сложнее, чем дочери.
- Тебе нужна помощь? – а вот и Дейзи. Мать что-то сказала ей по-вьетнамски, подруга кивнула и
посмотрела на меня. – Пойдем.
Мы вышли из маникюрного салона, который находился как раз между продуктовым магазином и
автозаправкой. Еда, океан, красота и машина на ходу – что еще нужно для отдыха?
- Жарко, - Дейзи опустила на глаза солнцезащитные очки. – Очень жарко.
- Ну, - хихикнула я, - ты не то что бы в летней одежде.
Подруга смерила меня взглядом, и я хихикнула. Дейзи была моей лучшей подругой с тех пор, как
ее семья переехала в Колби и мы познакомились в седьмом классе, но даже несмотря на то, что
мы неразлучны уже так давно, ее красота все равно каждый раз удивляла меня, и я радовалась за
нее, как радуются за лучших друзей. Так вот. Мой стиль в основном состоял из образов, если
можно так сказать, которые я подбирала за пять минут до выхода (особенные случаи в счет не
берем). Но вот Дейзи всегда очень тщательно подходила к выходу одежды, и, глядя на нее, вы
забыли бы, что оказались в пляжном городке. Подруга выглядит так, словно только что сошла со
страниц модного журнала или с какого-нибудь подиума в Нью-Йорке или Париже. Колби – отнюдь
никакая не столица моды, но по виду Дейзи вы бы ни за что этого не поняли. Она одевалась для
той жизни, которой хотела, а не для той, которой жила.
Именно поэтому, пока я щеголяла в обрезанных джинсовых шортах и футболках, Дейзи надевала,
к примеру, черные платья с длинными рукавами и туфли на платформе, а волосы убирала в
аккуратный пучок. Она напоминала Одри Хэпберн, как если бы та не пошла к Тиффани, а
отправилась на юг.
- Ты просто не понимаешь, - сказала она, оглаживая подол платья, - что это идеальное платье.
- Оно длинное и черное, а сейчас тридцатиградусная жара.
Дейзи вздохнула. Даже после многолетней дружбы я не всегда понимала ее взгляды на моду, а
она не всегда понимала мои. Поэтому мы чаще спорили друг с другом, чем соглашались.
- Длинное и черное, - повторила она. – И это все, что ты можешь о нем сказать?
- А разве я неправа?
- Это винтаж, Эмалин! Классика. Оно не знает времени.
- Это платье, - отозвалась я. – Оно ничего не знает.
Эту реплику Дейзи не сочла за ответ. Но на этом наши разногласия и заканчивались. Нас с
подругой всегда объединял перфекционизм, несмотря даже на то, что, увидев в школе новенькую