ребенком. Моим любимым аттракционом всегда было колесо обозрения, куда я и направилась
сейчас.
Когда я протянула билетеру купюру, он лишь отмахнулся.
- Не буду я брать с тебя денег, Эмалин, ты же знаешь.
Милый Джош Эллиотт.
- Ты никогда не берешь с меня денег, - сказала я, когда он взял ключи и вышел из будки кассира.
Мы направились к колесу.
- Скидка от старшеклассника, - отозвался он. Он всегда говорил эту фразу, хотя из школы так и не
выпустился. – Залезай.
Я села в кабинку, Джош исчез внутри будки, и, спустя пару мгновений, кабинка поползла вверх.
Наверное, в Колби были более красивые места, чем колесо обозрения, но я не знала ни одного из
них. Мне всегда нравилось ощущение высоты, и эта магия подъема. Ты словно летишь и
оказываешься все выше и выше над дорогой, пляжем, домами и деревьями. Подъем – это как
пробуждение, как своеобразный «перезапуск» себя, если угодно. Меня это успокаивало, а вид,
открывавшийся с самой верхней точки, напоминал, что в мире есть другие места, кроме Колби.
Разумеется, я и так это знала. Но иногда мне нужно было это увидеть, чтобы быть уверенной.
Сверху было видно все. Джош заботливо остановил колесо, чтобы я могла насладиться видом, и я
нашла глазами свой дом. Вот он, вот прачечная, вот офис, салон красоты, магазин бытовой
техники, «Песчаный рай», «Последний шанс». Затем я обернулась и посмотрела на океан. Меня
всегда поражал этот контраст: с одной стороны деревья, дороги и дома, а с другой – лишь синяя
гладь. Одна сторона густо населена, другая являет собой безмятежность. Находясь посередине и в
вышине, я закрыла глаза и вдохнула это спокойствие, беря частичку его себе.
* * *
Постучавшись в дверь «Песчаного рая», я сперва не получила ответа. Затем по ту сторону двери
раздались шаги.
- Да? Кто там? – Тео подошел к домофону.
- Золушка.
Он рассмеялся и открыл дверь. Внутри было темно, несколько мгновений я моргала и пыталась
понять, что и где находится. Наконец, мне удалось различить Тео.
- Привет. Ты в темноте.
- Ага, это часть работы. Пойдем, - мы прошли чуть дальше в гостиную, где он кликнул мышью
ноутбука, и на большом мониторе, висевшем на стене, появилась картинка рабочего стола. Тео
пододвинул мне стул. – Смотри, - он нажал на что-то, и на экране появился Клайд.
- …не слишком рассчитывал на это, - говорил он. – Никто из моих знакомых этим не занимался.
- Но вы все же стали первым, - заметила Айви за камерой.
- Ну, да, - пожал плечами Клайд. – Кто-то же должен был начать. Почему бы не я.
- А что вы скажете про Хендриксона? Он тоже был частью этого?
Тео наклонился ко мне.
- Дейл Хендриксон – еще один художник-абстракционист, он обычно работает в стиле
пятидесятых. Он был учителем Клайда.
- Понятно, - кивнула я.
- Не то что бы он был частью этого, - говорил тем временем Клайд, - но он многому меня научил.
Мне нравились его работы, да и его скульптуры тоже.
- Скульптуры? – оживилась Айви. – Вы хотели быть скульптором?
- Я хотел быть кем угодно, лишь бы не фермером, - улыбнулся Клайд. Тео снова наклонился ко
мне.
- Видишь? Он вошел во вкус.
- Значит, все прошло хорошо, - сказала я.
- Ага, Айви была просто счастлива, - Тео остановил видео и потянулся. – И знаешь, что? Я тоже
счастлив.
- Да?
Он кивнул.
- Конечно. Ты же здесь.
Я покраснела. Хорошо, что сейчас не особенно видно, что я залилась краской сильнее, чем можно
себе представить. Тео, может, и вел себя глупо, но он явно был эмоциональнее, чем Люк в первые
три месяца, что мы были вместе. Возможно, это правда: за пределами Колби все происходит
быстрее.
Словно подтверждая это, Тео придвинулся ко мне, а я в тот же момент спросила:
- Сколько времени, кстати?
Он вздохнул и посмотрел на экран ноутбука.
- Одиннадцать сорок шесть. И тридцать секунд.
- Значит, еще не завтра, - подвела итог я.
- Технически, нет, - он сел на стул, - хотя, вот если бы мы были в Австралии, я бы уже мог начат
спорить по поводу того, что мы вместе уже достаточно долго, чтобы обручиться.
Я подняла брови, не понимая, что это должно означать. Тео покраснел, это было видно даже в
темноте. Что же, в этом я не одинока.
- Ну, наверное, хорошо, что мы здесь, - сказала я. – А то это вышла бы какая-нибудь бредовщина.
- Что?
- Что-то очень странное, полный бред, - пояснила я.
- Никогда не слышал такого слова, - покачал головой Тео.
- Ну, это явно Моррисов неологизм.
- Чей?
- Неважно, - отмахнулась я. – В общем, время – забавная штука. Итак, у нас четырнадцать минут…
- Тринадцать, - поправил Тео, сверившись с ноутбуком.
- Точно,– я щелкнула пальцами.
- Нам надо придумать, чем заняться.
- Например?
- Ну, что обычно делают друзья, которые не встречаются друг с другом?
- Смотрят на часы и обсуждают, что время – забавная штука?
- Неплохой вариант.
Мы помолчали. Наконец, он сказал:
- Ладно, это неудачный пример.
- Крайне неудачный, - согласилась я. – Мы – ужасные друзья, которые не встречаются.
- Зато нам надо придумать занятие уже для одиннадцати минут,- он оперся локтями на колени и
положил голову на ладони. – Может, мы друг друга не очень хорошо знаем. Расскажи мне что-
нибудь о себе.
- А что?
- Все, что угодно.
Я пожала плечами.
- Какая твоя любимая приправа?
- Приправа? – переспросила я. – Ты мог спросить все, что угодно, и выбрал приправы?
- Смотри, в чем дело, - Тео потер переносицу. – На самом деле мне хочется поцеловать тебя, но
ближайшие, - он посмотрел на ноутбук, - десять минут я не могу. Поэтому стараюсь, как могу.
- Ладно. Горчица.
Он склонил голову набок.
- Горчица? Правда?
- Что тебя так удивляет?
- Не знаю, - пожал он плечами, - я уже вроде как решил, что ты любишь кетчуп.
- Почему это?
- Понятия не имею, просто подумалось.
Я закатила глаза.
- А твоя любимая приправа?
- Соевый соус, - немного подумав, отозвался Тео. – Я все могу съесть с ним, даже мороженое.
- Это отвратительно, - скривилась я.
- Не согласен с тобой, но неважно. Давай дальше. Любимая комната в доме?
- Спальня. Люблю поспать. А у тебя?
- Мне нравится готовить, так что кухня.
- Ах, да, и на ней никогда не бывает слишком много часов, - вспомнила я. Тео заулыбался.
- Проза или поэзия?
- Проза. Большинство стихов слишком короткие и заумные, как мне кажется.
Тео указал на себя.
- А я – полная противоположность. Люблю стихи хайку и хокку, они лаконичные, в них никто не
растекается мыслью по древу. Соль или перец?
- А мне не может нравится и то, и другое?
Тео скорчил рожицу.
- Ладно, соль.
- Перец. Видишь, противоположности притягиваются!
Мы оба посмотрели на монитор: еще семь минут.
- Я как будто в школе, время идет очень медленно, - заметила я, откидывая голову и глядя на
потолок. Это натолкнуло меня на новую мысль. – Любимый предмет?
- Программирование и дизайн, - легко ответил он. - А твой?
- История. Еще геометрии и тригонометрия. Мне нравились треугольники и формулы.
- Ты переела горчицы, - покачал головой Тео.
- Твое любимое словарное слово?
- Гибельный, - сказал он после секунды размышлений. – Оно кажется романтичным, словно из
старых книг, а на самом деле означает конец и разрушения. А твое?
- Омфалоскепсис, - сказала я. – Это искусство созерцания пупка. Потому что я бы лучшего
созерцала его, чем училась выговаривать это слово.
Тео рассмеялся, затем как-то странно хрюкнул, и я тоже засмеялась.
- Что это было?
- Ничего более странного, чем твоя горчица. Ладно, еще вопрос: твоя любимая фраза, связанная с